Подрулил к первому подъезду, припарковал мотоцикл под кроной тополя, заглушил двигатель и скомандовал:
— Выгружаемся.
Дверь нам открыл Коля Уваров. Я в этот момент задумчиво рассматривал металлическую дверную ручку (напоминавшую трубку от телефонного аппарата). Поэтому и увидел сперва красные семейные трусы, походившие на наволочку от подушки (лишь на пару пальцев не достававшие до покрытых мелкими шрамами коленей). Поднял взгляд — скользнул им по выпуклому (будто надутому) животу, по покрытой курчавыми волосами груди, по массивному подбородку. Взглянул на карие глаза, глубоко посаженные под густыми бровями и выпуклыми надбровными дугами. Их выражение показалось мне неприветливым.
— Серёга? — произнёс Уваров. — Каким ветром тебя сюда прибило?
Он вскинул брови. Но тут же взглянул поверх моего плеча и нахмурился. Потому что увидел стоявшего позади меня Кирилла.
Мой младший брат держал в руках всё ещё спавшую под действием снотворного Ингу Рауде.
— Здравствуй, Коля, — сказал я. — Девочку заказывал?
— Какую ещё девочку? — спросил Уваров.
— Какая была, такую мы и доставили, — ответил я. — Впустишь нас? Или поболтаем у порога?
Николай вскинул руку, почесал затылок. Продемонстрировал нам волосатую подмышку. Снова озадаченно взглянул на Кира.
Пробормотал:
— М-да. Входите.
Шагнул в сторону. Я скопировал его движение — сделал это по другую сторону порога.
Махнул рукой и велел младшему брату:
— Заноси её.
Кирилл решительно переступил порог; сделал ещё два шага и замер посреди слабо освещённой просторной прихожей, стены которой были оклеены обоями с рисунком в виде кирпичиков (такие же я видел в квартире Прохоровых и у Рамазановых). Я поспешил следом за братом. Коля прикрыл дверь, щёлкнул замком, звякнул звеньями цепочки. Включил свет. Я зажмурился: у меня над головой вспыхнула упакованная в плафон (похожий на тюльпан) лампочка. С десяток секунд я моргал (привыкал к яркому освещению). Уловил в воздухе запах кофе и аромат знакомых французских духов (Diorella' от «Dior»).
Увидел в конце коридора закутанную в халат женщину.
Марго скрестила на груди руки, разглядывала Кирилла и Ингу. Заметила меня — усмехнулась.
— Здравствуй, Сергей Леонидович, — сказала она. — Неожиданный визит.
— Да уж, — поддакнул ей стоявший позади меня Уваров.
Я развёл руками и сообщил:
— Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. Разве не так?
— Ночь на дворе, — пробормотал Николай.
Я махнул рукой.
— Сколько до того утра осталось…
Посмотрел на Маргариту Лаврентьевну.
— Мы тут девочку принесли, — сообщил я. — Так уж получилось. Чуть позже всё объясню.
Снял с ног Инги обувь и сказал:
— Нам бы её положить куда-то.
— Что с ней? — спросила Марго.
Она по-прежнему стояла в конце коридора.
— Спит, — ответил я. — Накачали снотворным. Не мы это сделали. Мы её уже такой нашли.
Пожал плечами и заявил:
— Примостить бы её куда-то. На диван или на кровать. Через весь город к вам ехали — она так и не проснулась.
Маргарита Лаврентьевна взмахнула рукой.
— В гостевую комнату её несите, — сказала она. — Коля, проводи гостей.
Кирилл развернулся, едва ли не прижался спиной к стене — пропустил мимо себя Уварова. Тот протопал по коридору (паркет отчаянно скрипел под его ногами). Коля свернул в одну из комнат, включил там освещение. Окликнул нас. Я примостил под зеркалом в прихожей обувь Рауде и свои ботинки, подтолкнул вперёд младшего брата. Скользил взглядом по прихожей — отметил, что та выглядела пустой. Увидел на обоях несколько светлых пятен прямоугольной формы (будто на этих местах раньше висели рамки с картинами или с фотографиями), рядом с вешалкой заметил вмятины на полу от ножек то ли тумбы, то ли банкетки.
Мой младший брат подчёркнуто аккуратно занёс Ингу в гостиную — Коля жестом указал ему на массивный диван-кровать. Мне почудилось, что диван-кровать в этой комнате выглядел неуместно, словно инородный элемент. Рядом с ним примостился журнальный столик с блестящей отполированной столешницей. А рядом со столиком (где уместны были бы два кресла) громоздились картонные коробки из-под сливочного масла (об этом сообщали наклеенные на них этикетки). Рядом с зашторенным окном одиноко красовалась финиковая пальма в большом горшке. Напротив дивана у длинной стены разместился лишь небольшой комод.