— Поехали сразу к общежитию! — прокричала Котова, перекрикивая рычание проезжавшего мимо нас автотранспорта. — Через полчаса у Олега закончится смена!
Она обняла меня за талию, сцепила пальцы в замок на моём животе.
Братец Чижик громко фыркнул, плавно тронулся с места и пристроился в правый ряд вслед за тёмно-зелёным автомобилем «Москвич-408» с кузовом образца тысяча девятьсот шестьдесят четвёртого года.
В общежитие мы явились раньше Олега. Поэтому почти десять минут дожидались его на улице, присматривая за входом в общагу. В прошлый раз я видел Котова примерно семь месяцев назад. Олег за это время почти не изменился — я отметил это, когда Котов появился из-за угла здания, наряженный в милицейскую форму, с авоськой в руках (из которой выглядывали бутылка кефира и буханка хлеба). Лена окликнула своего брата — тот заметил нас и удивлённо приподнял брови. Подошёл к нам, пожал мою руку, подставил сестре гладко выбритую щёку для приветственного поцелуя.
— Братик, мы к тебе по делу, — с ходу заявила Лена.
Она поправила Олегу воротник форменной рубашки.
— Что нужно? — спросил Котов.
Смотрел он не на сестру — на меня.
— Нужно, чтобы ты проявил фотоплёнку и напечатал с неё фотографии, — заявил я. — Как можно скорее. Обязательно: до завтрашнего утра. Дело жизни и смерти.
— Фотографии? — переспросил Олег.
Он растеряно моргнул — будто мысленно сопоставил свои планы на сегодняшний вечер с моей просьбой.
— Я… у Риты сегодня, — сказал он, взглянул на сестру.
— Так это же замечательно, — сказала Лена. — Ты же сам говорил, что у неё дома прекрасная фотолаборатория.
Я вынул из кармана кассету с плёнкой — Котов опустил на неё взгляд, но не протянул к ней руку. Олег тяжело вздохнул. Я прочёл ему лекцию на тему важности моей просьбы. Заверил Олега, что от скорости её исполнения зависели судьбы нескольких человек, в том числе и моя. Сказал ему, что дело «очень нужное и очень секретное». Попросил, чтобы он никому не показывал ни негативы плёнки, ни напечатанные с них фотографии: даже Рите. Сообщил Котову, что обращаюсь к нему за помощью не как к милиционеру, а как к другу, как к своему доверенному лицу и брату Лены.
— Что там? — спросил Олег.
Он указал авоськой на кассету.
— Точно не знаю, — ответил я. — Но подозреваю, что там свидетельства преступления.
Олег покачал головой.
— Тогда вам не ко мне, — сказал он. — Вам в отделение милиции нужно.
Котов кивнул, будто указал мне направление.
— Не всё так просто, Олег, — заявил я. — Эту плёнку я отобрал у сына второго секретаря горкома партии. Именно он автор этих интересных, как я подозреваю, кадров…
— Погоди, — сказал Котов. — У Сельчика, что ли? У того самого Вениамина Сельчика, которого этой ночью зверски избили?
Я кивнул.
— У него.
— Погоди, — повторил Олег. — Сергей, а это, случайно, не ты его…
Котов замолчал, поправил фуражку на голове.
Я протянул ему кассету.
— Олег, распечатай это. И многое поймёшь.
Котов всё же взял плёнку, поспешно сунул её в карман, воровато огляделся.
— Ты понимаешь, Чернов, что я милиционер? — спросил он. — И что я обязан…
— Ты мне обязан, — сказал я. — Или ты это уже забыл?
Котов нахмурился. Он посмотрел на сестру — Лена придвинулась ко мне, взяла меня за руку.
— Помню, — пробормотал Олег. — Но покрывать преступления…
Я указал рукой на его карман, где теперь лежала одна из фотоплёнок, унесённых мною из квартиры Венчика.
— Если ты явишься с этим в отделение, то меньше чем через неделю вылетишь с работы, — сказал я.
— С чего бы это?
— Против второго секретаря горкома ты пока ещё мелковат. Тебя затопчут твои же коллеги. Не пожалеют. Поверь мне.
Я усмехнулся, спросил:
— Или ты не знаешь, как проворачиваются такого рода дела у нас в городе?
Олег снова нахмурился.
— Круговая порука, — пояснил я. — Вот только мы с тобой в этот круг не входим.
Котов сжал кулаки — бутылка кефира клюнула в авоське буханку хлеба.
— Почему от тебя одни сплошные проблемы, Чернов? — спросил Олег.
Он скривил губы.
Я улыбнулся и ответил:
— Потому что я их к себе притягиваю.
— Он притягивал к себе и наши проблемы, — сказала Лена. — Надеюсь, ты, Олег, это не забыл?