Дальше все было как в июне сорок первого, с той разницей, что страна-жертва должна была предстать перед всей планетой как агрессор. Телевизор, изобретенный еще до Второй мировой, только в конце ХХ века превратился в страшное оружие.
Задолго до удара были составлены списки журналистов, которые получат аккредитацию в Пентагоне. Специальная команда с помощью компьютерной графики уже вовсю монтировала сцены расправ русских «оккупантов» над мирным населением Украины, хотя в этот раз ни один российский военнослужащий еще не пересекал государственной границы.
Капкан был расставлен, ружье заряжено, собаки рвались с цепей, и только медведь спокойно потягивался в своем логове. Ему осталось недолго. Скоро на него обрушится вся мощь Свободного мира.
У страны, предназначенной на убой, не было шанса оправиться от нокаута, подтянуть резервы и броситься в последний бой с криком «За Родину!». Времена настали другие. Сама война стала иной. Теперь все решали мобилизационные возможности и даже не мегатонны боеголовок, а информация, координация, точность и скорость. А с ними у «этой страны», как презрительно величали ее некоторые сограждане, имелись проблемы.
Глава 2. Объект № 28
Время Ч — 7.45
Из тамбура, открыв еще одну дверь, уже полегче и потоньше, майор попал прямо в длинный и широкий проход с трехметровым потолком, почти точную копию подземного перехода. Это был главный коридор, деливший убежище на две неравные части.
Подсвечивая себе мощным фонарем, майор шел по темному тоннелю, внимательно прислушиваясь к посторонним звукам. Ритмичный перестук капель или, хуже того, журчание воды — вот чего он опасался услышать. Но все было тихо, только из смыкавшейся сзади пустоты звук его шагов возвращался долгим гулким эхом. Да еще потрескивало, тихо похрустывало что-то вокруг, за стенами и над головой. Подземелье «дышало», откликаясь на вибрацию идущего по проспекту транспорта; где-то плескались грунтовые воды, отведенные в сторону дренажной системой, да медленно, по полсантиметра в год, проседали под собственным весом перекрытия.
Над головой, то исчезая в стенах, то вновь выныривая, сплетаясь и расходясь в стороны, тянулись трубы разного сечения и цвета — зеленые и белые, красные и коричневые, словно над ними поработал креативный дизайнер, пожелавший придать убежищу более жилой вид. Но не случайно их так раскрасили, и уж точно не для красоты. Каждый цвет соответствовал одной из систем жизнеобеспечения — отоплению, вентиляции, канализации и т.д.
Демьянов взял на заметку, что на некоторых трубах краска отслаивалась, а на других и вовсе слезла. Но поделать ничего было нельзя, времени на нормальный ремонт не оставалось. Да и бригады маляров в запасе не было. Оставалось надеяться, что проверяющие не разглядят в темноте — плафоны под потолком висят редко, лампочки в них самые дешевые, сорокаваттные. Кстати, сами лампы наверняка придется менять. Но это нетрудно — потолки низкие, хватит и табуретки.
Вдруг серая тень с хвостом и лапками прошмыгнула мимо, чудом разминувшись с его ногой, обутой в тяжелый сапог. Демьянов выругался и замахнулся, чтобы прихлопнуть мерзавку, но крыса в последний момент отпрянула и быстро ушла в отрыв.
Вот, значит, кто шуршал по углам. Час от часу не легче. Хотя чего удивляться, если рядом столько жратвы! Хитрые твари. Их стаи организованы не хуже, чем иное воинское формирование, вот и проведали. Забрались по вентиляционным ходам и теперь, поди, лакомятся всем выводком. По-хорошему надо бы отравленные приманки разложить.
Хотя, минутку, с какой радости он должен заниматься дератизацией? Это что, его личный склад? В конце концов, это не его объем работы. Пусть работники этого ИЧП сами лазят и выводят этих тварей. Поворчав для порядка про паразитов, четвероногих и двуногих, — Демьянов давно стал замечать за собой привычку озвучивать эмоции, даже когда рядом нет никого, — майор тронулся в путь. Правда, под ноги теперь он смотрел внимательнее.
Внутренние перегородки в убежище были сделаны из усиленного железобетона. Справа за несгораемой стеной располагалось помещение для укрываемых. Это был прямоугольный зал площадью около полутора тысяч квадратных метров, разбитый четырьмя коридорами на пятьдесят отсеков вместимостью по сорок человек. В день «Ч» он мог принять две тысячи душ. А если потесниться — то и все три с лишним. Сидеть им там, конечно, пришлось бы на головах друг у друга, а спать на трехъярусных нарах в три смены. На каждого, даже если учитывать лавки, установленные в самом главном коридоре, пришлось бы всего по полквадрата пола. Но в тесноте, да не в обиде, особенно если наверху будет твориться то самое. Да и не год же сидеть, как рисуют в некоторых фильмах и игрушках, а всего пару-тройку суток. Можно и потерпеть, не сахарные.