А куда? Крутин затянулся сигаретой, соображая по поводу ситуации, в которой оказался. Сейчас его начнут искать по всему городу. И если раньше они выжидали, то теперь будут действовать. И прихлопнут сразу же, как только он попадет в их поле зрения. Значит? Сергей выбросил окурок. Значит, надо выбираться отсюда к чертовой матери. Но они в первую очередь возьмут под наблюдение вокзалы и перекроют все автотрассы. Поэтому уходить нужно пешком. Добраться до первой загородной остановки "Стройдеталь", там сесть на электричку, доехать до узловой станции, а оттуда уже на первом попавшемся поезде дальше.
До "Стройдетали" десять километров. Это часа два ходу. Сергей вздохнул, отряхнул джинсы и куртку, встал со скамейки и, чувствуя тупую боль во всем теле, медленно пошел прочь.
БОМЖ... И РАНЕНЫЕ
- Я не смогу.
- Почему? - спросил Король.
Простота этого вопроса поставила Войцеха Казимировича в тупик. Действительно, как объяснить, почему сие для него неприемлемо? Видимо, начать нужно с того, почему он ведет именно этот образ жизни. Свободный от общества и условностей, с этим обществом связанных. Но рассказ получится слишком длинным. И вообще давать простые ответы на простые вопросы свойственно лишь гениальным людям. Поэтому Профессор ограничился лишь тем, что сказал:
- Это не для меня.
- Ты боишься, - вдруг сказал Король, все так же внимательно глядя на него.
- Почему это? - спросил Войцех Казимирович. Ему было неудобно под этим горящим взглядом темно-карих, почти черных, глаз. Стул, на котором он сидел, внезапно показался Профессору ужасно жестким и неудобным.
- Ты опасаешься за свою независимость. Ты, Войтек, считаешь себя свободным человеком, который никому ничего не должен. Одиночкой. И тебе кажется, что ты вполне доволен и собой, и своим существованием. Но это не так. В глубине души у тебя живет страх. Ты просто боишься взять на себя...
Король замолчал. Невысказанное слово "ответственность" словно повисло в воздухе. Старое слово из затертого лексикона прошлых лет. Умирающее слово, постепенно утрачивающее свой смысл, оставляя только уголовный оттенок. В наши дни все оставляют ответственность другим. А те, другие, в свою очередь, знать ее не знают и видеть не хотят.
И ведь самое главное в том, что Войцех Казимирович чувствовал правоту Короля. И еще вот это чувство, поднимавшееся в душе, будто он его сейчас предавал. Скверно что-то стало на сердце Профессора, ах как скверно.
- Я не стану разубеждать вас, Король, - сказал он. - Тем более что в главном вы правы. Я живу так, как хочу. И считаю это правильным. И еще, мне кажется, что здесь нужен человек, который ценит власть и может с ней обращаться. Меня же никогда не прельщало право распоряжаться другими людьми и быть выше их. Извините.
- Конечно, - язвительно произнес Король. - Ты предпочитаешь быть в стороне. Не над или под, а сбоку. Роль аутсайдера очень удобна, да, Войтек?
Войцех Казимирович промолчал.
- А думаешь, мне очень хотелось нести весь этот груз на своих плечах? Лично я считаю, Войтек, что власть должна принадлежать тем, кто расценивает ее как бремя, а не как дар. Ты представь себе, что будет с ними всеми, - Король махнул рукой в ту сторону, где находился вокзал. - Что произойдет, если не будет того, кто станет заботиться и оберегать их, а вместо этого начнет использовать в своих целях?
- Только не нужно делать из меня мессию. Я не Моисей, чтобы вести свой народ.
- Нет. Но ты должен стать им, если так складываются обстоятельства. Это твоя судьба, Войтек. Не ломай ее, пожалуйста.
Профессор дрогнул. У него не осталось ничего, что он мог бы противопоставить Королю. Единственное, что понимал Войцех Казимирович, это если он сейчас согласится с Королем, то на его теперешней жизни можно будет поставить крест. Большой и жирный.
- Ну так что? - спросил Король. Он замер в ожидании ответа. Войцех Казимирович кожей чувствовал напряжение, охватившее его.
- Мне нужно подумать.
- У нас мало времени, Войтек. Сколько тебе потребуется? Неделя? Месяц?
- Сутки, - ответил Профессор. - Простите, Король, но это моя жизнь. Вы требуете отдать единственное, что у меня осталось.
- Может быть, ты получишь больше того, что отдашь, - сказал Король. - Я не имею в виду деньги.
- Я тоже не имею в виду деньги. Вы знаете мое к ним отношение.
- Да. Но подумай хорошо, Войтек. Я прошу тебя. Профессор кивнул:
- Через двадцать четыре часа я буду здесь. Или передам свое решение Коле.
- Если ты примешь правильное решение, Войтек, то должен будешь снова прийти сюда. Мне потребуется многое тебе сообщить по поводу состояния наших дел.
Войцех Казимирович поморщился. Король заметил его реакцию.
- Не волнуйся, тебе будут помогать. Я ведь тоже пользовался услугами специалистов.
Профессору показалось, что невидимые сети уже начинают опутывать его.
- Иди, - сказал Король и отвернулся к окну. - Иди, думай. Но знай, что от этого зависит не только твоя жизнь. Старик поднялся.
- Ладно, Король. Ну и работу вы задали мне на сегодня. Будет над чем поломать голову.
- Позови сюда Мамонта, - сказал он. Войцех Казимирович поставил стул на место, взял свой портфель и подошел к двери.
- Удачи вам, - сказал он, обернувшись. - Почему-то сейчас мне еще больше хочется вашего выздоровления, чем полчаса назад.
Его тонкие губы сложились в улыбку. Глаза Короля остались строгими и уставшими.
- Будь здоров, Профессор, - сказал он.
Войцех Казимирович вышел.
Коля Мамонт стоял в коридоре.
Увидев Профессора, он опустил руки и тревожно уставился ему в лицо своими круглыми, чуть навыкате глазами. Старик застегнул пальто, поднял воротник. Мамонт продолжал все так же молча смотреть на него.
- Я обещал подумать, - сказал Войцех Казимирович.
Мамонт кивнул, как будто ожидал именно этого, подошел к нему и протянул руку. Профессор крепко пожал ее. Коля кивнул еще раз и исчез за дверью палаты. Войцех Казимирович посмотрел на закрывшуюся дверь, повернулся и направился по коридору к выходу из отделения.
Он спустился тем же путем, каким они с Мамонтом сюда добирались, и вышел через боковую дверь на свежий воздух. Сосны, высаженные вокруг больницы, наполняли его одуряющим запахом смолы и хвои. Профессор вдохнул полной грудью и пошел по дорожке к железным воротам.
Ловить такси ему не хотелось. Идти здесь было всего ничего, а небольшая прогулка сейчас как раз кстати. Слишком многое обрушил на Вой цеха Казимировича Король. Погруженный в свои мысли, он повернул за угол. Дорога была ему знакома, поэтому Профессор шел не спеша, постукивая тростью по брусчатке тротуара. Все равно посидеть в парке он уже не успеет, так хоть заменить белок утренним моционом.
Из задумчивости Войцеха Казимировича вывел небольшой темно-синий микроавтобус, затормозивший шагах в десяти. Из него выскочил плотный широколицый мужчина в песочного цвета куртке. Он подбежал к канализационному люку, присел и внимательно осмотрел крышку. Затем поднял голову, огляделся вокруг, увидел Профессора и крикнул:
- Эй! Гражданин, вы не видели, отсюда вылезал кто-нибудь?
Вопрос был несколько необычным.
- Нет. - Войцех Казимирович на секунду остановился, отрицательно качнул головой и двинулся дальше.
Мужчина махнул рукой водителю микроавтобуса. Машина резко тронулась с места и покатила вверх по улице. Сам он остался стоять возле люка. Проходя мимо, Профессор подумал, что внешность мужчины несколько диссонирует с системой канализационных сооружений. На сантехника он явно не походил. Не был он похож и на прораба какой-нибудь ремонтно-строительной организации.
"Уголовка, - подумал Войцех Казимирович. - Наверное, ловят кого-то".
Впрочем, к нему это не имело никакого отношения. И своих забот хватало с головой.
Он вышел на улицу Нестерова, ведущую к вокзалу. Народу здесь было много, машин на проезжей части еще больше. По левую сторону располагался ряд магазинов, по правую - палаточные киоски привокзального рынка. Профессор шел, держась левой стороны, там было меньше людей. Именно поэтому небольшая кучка прохожих, склонившихся над полулежавшим человеком, бросилась ему в глаза. Тот, что сидел на тротуаре, показался Войцеху Казимировичу знакомым.