"А ты почему ему не помог?" - раздался у Профессора внутри хорошо знакомый ему голос. Настроение у него испортилось окончательно. Этот голос появлялся гораздо чаще, чем хотелось бы Войцеху Казимировичу. И разговоры с ним, мягко говоря, не доставляли ему удовольствия. "Я не могу помочь всем", - ответил Профессор. "Всем нет, но конкретному человеку - да, - сказал голос. - К тому же он помог тебе в электричке". - "Он сам не хочет, чтобы ему помогали. Я же не могу заставить его принять помощь". - "Но хотя бы попытаться?"
Войцех Казимирович вздохнул. Голос был, конечно, прав. Потому-то он и оставлял после себя такое гнетущее ощущение. Кто знает, в любое другое время Профессор послушался бы его, повернул назад и попытался бы догнать Сергея. Но этот день выдался слишком длинным и слишком трудным. Столько событий свалилось на него за последние четырнадцать часов! Войцех Казимирович чувствовал себя, как гончая после охоты, израсходовавшая все ресурсы и теперь еле передвигающая лапы. Поэтому он мысленно посоветовал голосу заткнуться и катиться ко всем чертям.
Спать. Выпить горячего чая, заваренного Зосей, и спать. Даже Мастер с Воландом возьмут на сегодня тайм-аут. Все.
Парни в тренировочных костюмах и блондинка, отсмеявшись свое, забрались обратно внутрь вагона. "Батраки" уже докурили и, судя по всему, собирались последовать за ними, заканчивая свою беседу.
- Товарищ, извините, пожалуйста, - обратился к Войцеху Казимировичу тот, что был ближе, когда он поравнялся с ними. Ему было лет сорок, нос картошкой, чуть припухлые щеки, типичный колхозник, работяга. "Контора, агенты, - с сарказмом подумал Профессор. - Убийцы из канализации". - Вы случайно не в курсе, - мужчина говорил неуверенно, будто ему было совестно беспокоить незнакомого человека, - отсюда на Субботин как лучше добираться, автобусом или электричкой?
Второй смотрел на Профессора выжидающе, кивая головой в такт словам своего собеседника.
- На Субботин?..- переспросил Войцех Казимирович, подходя ближе. - Смотря куда вам надо. Если в центр,, тогда автобусом, а если в район вокзала, тогда электричкой.
- А электричкой, это отсюда выезжать? - спросил второй.
- Да, - ответил старик и поднял трость, - вон с той платформы.
Первый подошел поближе, вглядываясь в указанном направлении. Когда Профессор опускал руку, он коснулся ее, и Войцех Казимирович почувствовал холод металла на своем запястье. Все произошло за одну-две секунды. Рывком мужчина свел его руки вместе и защелкнул на них наручники.
Второй уже стоял рядом, вплотную к Профессору. Войцех Казимирович почувствовал, как в бок уперлось что-то твердое. Очень похоже на ствол пистолета.
- Не дергайся, - прошипел первый. Неуверенность и простодушие напрочь исчезли из его голоса. - Чуть что, получишь пулю прямо здесь. Понял?
Профессору показалось, что он сходит с ума.
ПОГРАНИЧНИК. НАПАДЕНИЕ КАК ЛУЧШИЙ СПОСОБ
Ну вот, так и есть! Старый пень прямиком почесал в расставленную ловушку, словно крыса за волшебной дудочкой. Сергей из темноты наблюдал за тем, как быстро и грамотно его повязали. Те двое работали ну о-очень слаженно - видать, не в первый раз.
И, главное, ведь он предупреждал его. Нет, ни в какую. Непробиваемая броня. Даже сцена в электричке его не убедила. Что это, массовый гипноз, воздействующий на все общество в целом и на каждого в частности? Это же помутнение разума какое-то. Люди не хотят замечать очевидные вещи. Кричи не кричи, бейся не бейся - бесполезно. Вот ведь рядом с вами, оглянитесь же, ведь это вас жрут с хрустом, чавканьем и брызгами. Нет. Это не здесь. И не нас. И не жрут. А брызги? Дождь на улице. И все. И не кричите так, соседей разбудите.
Разбудить упрямого поляка Сергею не удалось. Хотя... было в нем что-то такое... Отличное от других. Как он действовал там, в вагоне! Черт! Жаль. Он ведь Крутина, можно сказать, спас. Увел его пулю в сторону.
"Ну и что, - сказал сам себе Сергей, - я тоже пытался его спасти. Кто же виноват, что он не послушал? Имеющий уши... Должен иметь и то, откуда они растут".
Двое конторских плотно взяли старика под руки и повели прочь от вагона. Но двигались они не в сторону вокзала, а к тупикам, где стояли товарные составы. В проеме двери появился мужик в незастегнутой рубашке, который перед этим выносил кастрюлю с какой-то бурдой, задумчиво посмотрел им вслед, что-то крикнул за спину, спрыгнул с подножки и, обогнув вагон, скрылся в темноте.
Вот и все. Жаль старика. Вряд ли начальство интерната еще когда-нибудь увидит своего завхоза. А тем временем Сергею нужно выбираться отсюда. Прочь, прочь, пока он еще жив. Чем дальше, тем лучше.
Крутин вздохнул, провел рукой по карману куртки, где лежал "браунинг", и отправился вслед за конторскими и Войцехом Казимировичем.
Их фигуры уже почти растворились в ночной темноте. Сергей быстрым шагом обогнул склад по той же дороге, по которой пришел сюда с Войцехом Казимировичем, и, оказавшись на неосвещенном пространстве, рванул наискось, через рельсы к ближайшему товарняку. Теперь он двигался почти параллельно с оперативниками и стариком, скрытый от них длинной тушей состава. "Интересно, подумал Крутин, - а не ходит ли здесь какой-нибудь бдительный вохровец с трехлинейкой?" Объяснения с охраной были ему сейчас не в жилу, тем более одними объяснениями здесь не отделаешься.
Но то ли эти вагоны стояли порожняком, то ли охрана находилась в другом месте, в общем, "Стой! Стреляю!" никто не кричал. Уже хорошо. А вот его диспозиция Сергею не понравилась. Куда те ведут старика, он понял довольно быстро. Сейчас с правой стороны будет подъездная дорожка, которая сворачивает к соседней улице. Скорее всего, где-то там у них машина. Значит, что? Значит, надо успеть туда раньше. А как, если они изначально ближе к ней, а Крутин, соответственно, дальше? В обход? Получается так. Но как это сделать, чтобы его не увидели?
Состав закончился. Сергей притормозил. Троица, за которой он следовал, подошла к переезду. Так и есть, конторские поворачивают направо. Но к переезду ведут две дороги, расходящиеся. Та, по которой они пошли, и та, что идет к привокзальному рынку. Как только они свернули налево, Сергей что было сил побежал направо к базару.
Ноги его отозвались протестующей болью. Сергей бежал, внутренне подгоняя себя, а они стонали и вопили о том, что уже достаточно набегались за сегодняшний день и им нужен отдых. Левая даже пригрозила ему судорогой, но Крутин бежал и бежал, не обращая на нее внимания. Ему нужно было успеть.
Он успел. Сергей миновал кафе, примостившееся в углу базарчика, пробежал по короткому переулку и остановился за хлебным киоском, слыша приближавшиеся слева шаги трех человек. Дышал он резко и со всхлипами, как будто все это время не бежал, а сидел под водой. Пот заливал глаза, руки и ноги дрожали. Сергей согнулся пополам, упершись ладонями в колени. Три секунды на передышку. Все. Он выпрямился, отбросил со лба мокрые волосы и достал из кармана "браунинг". Все? Нет. Предохранитель. Вот теперь все.
Крутин выскочил из-за угла, когда они поравнялись с киоском, и наставил на них пистолет.
- Стоять!
Голос из-за сорвавшегося дыхания был писклявый и, как показалось Сергею, совсем неубедительный. Дрожь не унялась, и мушка пистолета ходила ходуном, когда он переводил ее с одной фигуры на другую.
Все замерли. Войцех Казимирович смотрел на Сергея так, будто видел впервые и знать его не знает. Те двое, нужно отдать им должное, среагировали хорошо. Ни капли растерянности, никаких суетливых движений, чуть напряглись, и только. Разве что глаза забегали, оценивая обстановку: сколько нападающих, что в руках, оружие или пугач, позиция, где укрыться, пути отхода.