Ребята все дружно закивали, соглашаясь. Даже Леопольд что-то неразборчиво фукнул себе под нос.
- Да? - сказал Сергей. - А ты уверен, что это одни и те же люди? Я, например, нет. Может, это другая Контора, и им нужен поляк, а вовсе не я. Здесь сейчас такая каша...
- Вам плохо?
- Что?
- Вам нехорошо?
Перед Сергеем стояла девочка со школьным ранцем за спиной. Лет десяти, наверное. Светлые волосенки упрятаны под вязаный капор с широкими полями, а большие карие глаза внимательно изучали Крутина. На девочке была коротенькая юбочка, хлопчатобумажные колготки и старенькие туфли, переданные по наследству, скорее всего, старшей сестрой.
- Если вам плохо, я могу вызвать "Скорую помощь". Сергей покачал головой:
- Нет, спасибо. Я просто устал и сел отдохнуть. Целый день на ногах.
- А-а, - протянула девочка. - Ну, тогда аста лависта.
Сергей не удержался и прыснул. Смеясь, он отсалютовал ей двумя пальцами, девочка улыбнулась и пошла дальше по улице, стараясь вышагивать степенно и неторопливо, как взрослая.
Туман рассеялся, все снова стало на свои места. Ребята ушли, они всегда уходили, когда появлялся кто-то посторонний. Но уходили недалеко. Они и сейчас были у Сергея за спиной, стоило только оглянуться, и он их увидит.
Голова уже почти не болела. Сергей встал, секунду постоял, оценивая, куда это его занесло, и побрел дальше.
Когда Крутин перед этим двигался на автопилоте, его сильно уклонило влево, и он сделал длинный крюк в несколько кварталов. Сейчас Сергей не стал возвращаться обратно, а вместо этого пошел к автобусной остановке, дождался "пятерки" и подъехал на ней до Парагвая. На конечной Крутин выбрался из автобуса и отправился той дорогой, по которой они с Войцехом Казимировичем пробирались накануне. И вот, перейдя через мост, Сергей увидел его, в полной расслабленности греющимся на солнышке.
Крутин подошел к Профессору, ни слова не говоря, устроился рядом и тоже приступил к принятию солнечных ванн. Старик некоторое время сидел спокойно, затем начал возиться, видимо, все ожидал, когда Сергей начнет говорить. Не дождавшись, он наконец спросил:
- Что случилось?
Сергей медленно повернул голову.
- А как вы думаете?
- Послушайте, Сережа, - произнес Профессор без тени раздражения, - бросьте дурачиться. Я же вижу, что-то случилось. На вас лица нет. Вернее, оно есть, но, извиняюсь, несколько зеленоватое с виду.
Крутин кашлянул.
- Так вы видели Короля?
- Нет, драгоценнейший мой Войцех Казимирович, Короля я не видел. И Мамонта тоже. И возникло у меня подозрение, что такого пациента, как ваш Король, во Второй городской больнице больше нет. Понимаете?
И он рассказал ему обо всех событиях, происшедших в больнице. О триста двадцать первой палате, о лысом, о людях, гнавшихся за ними по всему зданию, и о парне, умершем у него на руках.
Профессор слушал Сергея так внимательно, будто старался запомнить все слово в слово. Иногда он покачивал головой, словно не веря услышанному, когда ему было что-то неясно, переспрашивал, а когда Крутин пускался в чересчур пространные объяснения, подгонял его короткими энергичными замечаниями. Как понял Сергей, поляки тоже часто поминают маму в своем языке.
- А потом я сел на автобус, подъехал до Липовки и вернулся сюда, закончил Крутин свой рассказ. - Вот, собственно, и все.
Войцех Казимирович секунду посидел молча в полной неподвижности, как бы переваривая услышанное. Затем энергичным жестом поднес руку к глазам и посмотрел на часы.
- Время вышло, - сказал он. - А Шурика все нет. Пойдемте отсюда, Сергей.
Он поднялся, отряхнул пальто и взял палку.
- Будем действовать, как договаривались. В час дня будем ждать Шурика за переходом. - Профессор вздохнул. - Ох, не нравится мне то, что происходит вокруг.
Сергей промолчал. То, что происходило, ему нравилось гораздо меньше и уже гораздо дольше, чем поляку. Еще с госпиталя. Или, если быть точным, с момента передачи ящиков с гуманитарной помощью. Еще тогда в воздухе явственно запахло паленым. Но вокруг шла война, этот запах был привычен, как запах хвои в сосновом лесу, и никто из них не обратил на него внимания.
- Куда мы сейчас? - спросил Сергей у Профессора, направлявшегося к реденькой молодой посадке, около которой они сидели.
- К главной достопримечательности нашего города, Сережа, - многообещающе сказал Войцех Казимирович, подняв кверху указательный палец.
- Это куда? - не понял Крутин. - К Дворцу культуры имени Дружбы народов, что ли?
- Нет, - совершенно серьезно сказал Профессор. - На городскую свалку.
"Ну да, конечно, - подумал Сергей, - у каждого слоя населения свои ценности. Одним здания и парки, другим - свалка. Jedem das seine1. Чего же вы еще хотели от лица без определенного места жительства?"
1 Каждому - свое (нем.).
Крутин послушно поплелся за поляком. Войцех Казимирович, в свою очередь, убавил шаг, чтобы они могли идти рядом.
- Значит, тот парень в больнице, который вас вытащил, - произнес старик, возвращаясь к рассказу Сергея, - он так и не сказал ни кто он, ни откуда?
- Прямо нет. Но, судя по его словам, он из тех, кому вы звонили вчера днем.
- И он принял вас за меня?
- Мне так показалось.
- Странно.
- Что странно?
- Посмотрите, получается нестыковка. Когда я им звонил, я не называл своего настоящего имени. Они ничего не знают обо мне и поэтому вполне могли принять вас за меня.
- Ну?
- Тогда как они узнали, что я появлюсь во Второй городской больнице в палате триста двадцать один?
Сергей пожал плечами:
- Да, действительно.
- Предположим, когда они забирали своего человека, то расспросили Ботю с Верой, кто еще был здесь, и узнали обо мне от них. Но тогда эти люди должны были иметь хотя бы примерное описание моей внешности. А мы с вами, Сережа, далеко не близнецы, и спутать нас...
Профессор развел руками.
- Вы знаете, Войцех Казимирович, - сказал Крутин, - мне кажется, это не столь уж и важно. Как они узнали о вас, откуда... В конце концов, чего вы хотите, это же Контора.
- Неясности, - проворчал Профессор. - Не выношу неясностей. А со вчерашнего дня их накапливается все больше и больше.
- Ну, тогда будем надеяться, что со временем количество перейдет в качество. И новые неясности помогут нам прояснить предыдущие.
Профессор удивленно посмотрел на Сергея.
- Вы изучали логику? - осведомился он.
- Нет, - гордо ответил Крутин.
- Заметно, - еле слышно пробормотал себе под нос Профессор и добавил еще что-то, чего Сергей не разобрал, - наверное, по-польски.
- Кстати, а как ваши результаты? - спросил Крутин, чтобы сменить тему разговора. - Выходили что-нибудь?
- Кое-что, Сережа, - ответил Войцех Казимирович. - Кое-что. Так, знаете ли, ощущения...
- Ну, и какие же у вас ощущения? Вы были в доме?
- Был, - Войцех Казимирович остановился и посмотрел на Крутина. Гном внутри Сергея поднял голову и задумчиво коснулся желудка. - И ощущения у меня, должен сказать, не очень хорошие.
- В каком смысле?
Они двинулись дальше.
- В каком смысле? Трудно передать словами. Это именно ощущения, и делать умозаключения из них затруднительно. Ну, во-первых, никого похожего на людей из, как вы выражаетесь, Конторы я не заметил.
- Это не удивительно.
- Хотите сказать, что я их прошляпил? Может быть. Но я все-таки почти полностью уверен, что наблюдение за этим местом не ведется.
- Хорошо, пусть так. Доверимся вашим ощущениям, Войцех Казимирович. Но только что же здесь плохого?
- Сам дом, Сережа. Он абсолютно пустой.
- А вы не заметили, что жильцов просто выселили?
- Не иронизируйте, пожалуйста. Я не это имею в виду. Помните, я вам говорил, что сейчас очень трудно отыскать место, где бы не жили люди?
- Вы хотите сказать, что из... ваших...
Сергей запнулся.
- Именно. Ноль. Вакуум. Торричеллиева пустота. Простаивает такое шикарное помещение, и никого. Настораживает, мой друг.