— Но и не мечник, — подкрался сзади Гриф, — ладно, выберете сами. Девку тоже приоденьте, она полностью на вас. Напортачит — шкуру спущу с троих.
Илис упорхнула куда-то, пока мы со всей скрупулёзностью выбирали оружие по руке, а вернулась в неплохих кожаных доспехах, даже у нас таких нет.
Коричневые щитки легли идеально, точно очертив каждый изгиб юного тела. Высокие сапожки плотно обтянули красивые женские икры, а на руках появились изящные перчатки под цвет костюма. Голубые глаза смотрят игриво, понимает, что выглядит сногсшибательно. Золотистые волосы собрала в высокий хвост, что блестит на солнце, как золотой самородок. Краска залила нежные щечки и сползла на шею под нашими взглядами. Илис опустила глазки, мол, ах-ах, смутилась, наигранно так, как делают все женщины, чтобы выглядеть еще более эффектно.
— Просто тут почти нет женщин, — пояснила она, — вот доспехи и нашлись, а мужчины все лучшее сразу забирают себе. Но я и Вам кое-что подобрала!
Еще полчаса ушло на то, чтобы одеть на себя это «кое-что». Если бы своими глазами не видел, что мы одевали, расценил бы это нечто как цельный доспех. Илис так точно подтянула ремешки, что разрозненные кожаные заплаты сели как влитые. Я быстро пристроил маленький перочинный нож на цепочку, пусть болтается, никогда не знаешь — что может пригодиться в следующий момент.
Валет выбрал себе два кинжала, а я предпочел короткий меч. Полуторный не хватало сил даже просто держать, не то, что размахивать им, а уж двуручный.
Коней Ворон действительно выдал, когда вышли на улицу, я с удивлением обнаружил и лошадку Илис. Она счастливо кинулась к ней:
— Яблочко!
— Яблочко? — переспросил я иронично. — Хорошее имя.
Илис сразу ощетинилась как ёжик, чуя сарказм:
— Мне тоже нравится! И вообще это самая лучшая лошадь в мире! Она у меня умная и… и быстрая!
Пегий Конь, на которого я успел влезть, скептически фыркнул, посмотрев на Яблочко, я не поддержал его:
— Разумеется лучшая, как иначе. Не отставайте, едем быстро, посмотрим на пещеру и вернемся с позором, признав, что не получилось вскрыть печать.
Я задумался, будто упустил что-то важное, что-то такое, связанное с лошадьми, но так и не вспомнил.
Солнце приятно греет спину, а копыта лошадей мягко ступают по густой траве. Мы весело общались, я почти не думал про выслеживающую меня Смерть. Словом, ни что не предвещало беды, как вдруг Валет спросил:
— Илис, скажи, тебе-то зачем понадобилось вступать в братство?
Она сразу помрачнела как маленькая черная тучка, в глазах сверкнули молнии:
— Я хочу отомстить. Много лет назад граф убил моего отца, и изнасиловал мать. Через братство я хочу подобраться к нему.
— О-о, — протянул озадаченный Валет, — прости, я не знал.
— Ничего, это не секрет, — ответила она, улыбнулась грустно, — да и отца я не знала. Мать в то время была беременна мной.
— Понятно, — кивнул Валет и сразу оглянулся на меня. Я медленно моргнул, мол, у меня аналогичные подозрения на счет её отца. Надо будет посмотреть на этого Графа…
— А что на счет Вас? — быстро спросила Илис.
Я задумался, и правда, мы-то чо:
— Ну, э-э, мы проездом, скажем так. Ищем друга, как найдем — покинем дружные и стройные ряды.
Валет нахмурился при этих словах, добавил для Илис:
— Но я разделяю стремления братства! У самого чистые погоны — чистая совесть.
— Никто не рождается генералом, — парировал я, — но те, кто дорастает обычно лучшие из солдат.
— Смотря о каких войсках речь… Мы люди простые, в шампанском не купались, долларами не подтирались… — ядовито заметил он.
— Куда уж Вам, — в тон ответил я, — из Вас получаются только отличные коммунисты, отобрать и поделить. То-то мне твой Ворон так одного человека напоминает, ему бы тоже гроб в центре города сколотить…
Илис непонимающе следила за нашей перебранкой, пытаясь понять логику разговора, которой на самом деле не было. Переводя голову с одного на другого, добавила несмело:
— А разве плохо когда у всех всё поровну?
Я плюнул, баба, что с неё взять.
— Когда у человека, который жилы рвал, чтобы заработать состояние, всё отнимают и раздают тем, кто целыми днями сидит у телевизора, э-э, у окна… и пропивает копеечную зарплату, это тоже поровну…
Валет не повел и бровью в мою сторону, снисходительно посмотрел на Илис, но сказал без злости:
— Не обращай внимания, он не из нашего круга. Не думает, что у одних есть возможность добиться многого, а у других её просто нет.
Илис всего на секунду сморщила симпатичный лобик, тут же пожала плечами:
— Я не знаю как правильно… Есть мы, есть благородные, так было всегда, а я только хочу отомстить.
Какое-то время ехали молча, пока не заблудились окончательно, пришлось остановиться и тщательно исследовать карту.
— Смотрите, — указал я, — надо свернуть в лес, стоит решить — брать лошадей или нет.
Валет осмотрелся, прикрывая широкой ладонью глаза от яркого света. У меня каждый раз складывается ощущение, будто небо отражается в них, до того светлый оттенок. В отличии от глубокой синевы Илис, зрачки Валета будто выгорели на солнце, отчего взгляд всегда пронзительно-мечтательный, весьма странное сочетание.
— Судя по местности лес чистый, — оценил он, — а по карте не такой уж и большой, пройти придется совсем немного.
— Тогда поспешим.
Лес оказался светлый и прозрачный, даже прохладой не повеяло, солнце и тут сумело нагреть воздух. Мы спокойно вели коней, а я всё удивлялся, ничего не происходит, а казалось, будет как в кино, когда каждый шаг — движение к пропасти.
Я считал шаги, и сверялся с детально прорисованной картой, вышли из леса точно по моему расчету. Удивительно, человек зарисовавший карту наверняка сам побывал там. Иначе так детально не обозначить.
— Вон там, — вскинула руку Илис, — видите?
— Ага, — крякнул Валет, — гора.
— Да, а видишь, как блестит её вершина? На карте так и показано!
Я кивнул, отряхивая волосы от налипшей паутины, б-р-р, пауки:
— Не будем терять времени, поторопимся. Быть может, удача нам улыбнется и сегодня.
До горы летели как выпущенная стрела, моё тело не привыкшее к скачке жутко ныло, а когда слез с коня чуть не упал от боли в ногах и между ними, конь брезгливо осмотрел меня, даже ржанул ядовито.
— Сам дурак, — отозвался я. — Я на лошади последний раз сидел лет в семь, так что погоди у меня.
Конь цокнул копытом, я исправился быстро:
— Да конь ты, конь! Не лошадь… Обидчивый какой, как Валет. Ничего, скоро полетаем по полям, тогда я над тобой ржать буду.
Конь недоверчиво косился. Я всё смотрел на него, конь как конь, но чего-то в голове у меня вертится важное, коняшное такое, конявое даже… Крупные бока сильно нагрелись на солнце и покрылись испариной от быстрого бега, но стоит спокойный и ровный как статуя. Едва подумал, что конь-то мне достался двужильный, Валет усмехнулся, спустил с небес на землю:
— Вижу, что думаешь. Но нет, любая лошадка такую пробежку совершит спокойно, вон Яблочко совсем сухая.
— Сухая… Да чего там нести то, Илис — мешок сухих костей. То ли дело я!
— Конь как конь, — отмахнулся Валет, — посади на него рыцаря в доспехах — с места не сдвинется. Даже странно, что ты с ним всю ночь возился…
Конь недобро фыркнул, но Валет даже не повернулся:
— Мы у цели, но тут гора вся в дырах, какая наша?
— Погоди, какую ночь? — удивился я, почувствовав, что почти ухватил ускользающую мыслю за скользкий хвост.
Валет посмотрел как на идиота:
— Эту, какую еще? Давай, не отвлекайся…
Я задумался, чувствую, что-то упускаю, но что? Ладно, подумаю, когда будет время. Я осмотрел гору, пещерами истыкана как сыр, спросил:
— А Ворон про это не упомянул?
— Увы. На карте тоже пусто, придется искать вход самим.
— Тогда разделимся, Илис найдет, куда привязать коней и пойдет к дальним пещерам, но аккуратно, мало ли кто там живет, так что внутрь не входить. Ты иди вон к тем, а я в другую сторону, кто первым наткнется на что-то интересное — выходит на это место и ждет остальных.