Он посмотрел оценивающе, сказал с сомнением:
— Чего это ты такой заботливый…
— Потому что мы друзья, Сафир, или уже нет?
Он не ответил, только осмотрелся еще раз:
— А как объяснишь всё это?
Я кивнул на стражника, ответил уверенно:
— Он поможет мне… Расскажем, что тот, первый стражник оказался предателем. Граф вызвал его внутрь, а когда этот… Как тебя?
— Брун…
— Брун, — повторил я, — почти как Брут… Так вот, когда Брун зашел проверить, все уже было кончено, но Брун сумел убить предателя…
Сафир посмотрел в сомнении:
— Ты уверен, что его не заподозрят?
— Конечно, нет, — уверенно ответил я, — еще и заплатят за храбрость… Можешь мне поверить, Сафир, я всё устрою…
Когда Сафир ушел, я выждал некоторое время, чтобы уж наверняка, затем сказал Бруну, который успел обыскать комнату на предмет золота и драгоценностей:
— Надо затащить тело стража сюда…
— Вот и тащи, — хмыкнул он.
Я послушно поднялся, пошел в коридор, взял за ноги труп и начал пыхтя затаскивать, он зацепился рукой за дверь, я не стал поправлять, так и толкал ворча и пыхтя, пока не услышал сзади:
— Ну, ты и идиот… Подвинься, криворукий…
Я посторонился, а он прошел вперед, поправил руку, я сказал заговорщицки:
— Тяжелый больно… Наверно карманы набиты.
У него загорелись глаза, сказал поспешно:
— Это мы сейчас проверим, а то у этого Графа кроме пары перстней, которые и не снимешь, нет ни черта…
Он упал на колени, методично орудуя руками за пазухой у мертвеца, а я подобрав клинок Графа, быстро подошел к нему сзади и, схватив мародёра за волосы, приставил лезвие к горлу. Он встрепенулся, проблеял испуганно:
— Эй, ты чего?
— Видишь ли, в чем дело… Если Графиня узнает о том, что среди стражи, которую сюда поставил Жером оказался предатель, тогда она обязательно задастся вопросом, а откуда Жером вообще их взял. И путем не таких уж сложных вычислений доберется до Сафира, и хуже всего, до меня!
— Подожди, давай я просто уйду…
— Молчи дурак… Ты ведь дурак, да? Отвечай!
— Да…
— Да, милорд, — надавил я на клинок.
— Да, милорд… — послушно повторил он.
Я чувствовал, как меня всего трясет от злости… Всё, что выстраивал, всё пошло не так… Ну, ладно, будем импровизировать.
— Так вот, дурак. Жером тоже пойдет на виселицу за то, что поставил на стражу Графу — убийцу. А тут ведь вот какое дело, Жерома мне жалко, а тебя нет… Ну, не совпадение ли?
Когда с наглецом, который посмел назвать меня идиотом, было покончено, я занялся собой. Разорвав камзол, растрепав волосы, и хорошенько растревожив разбитые от удара Сафира губы так, чтобы кровь хлынула с новой силой и как следует залила мне подбородок, я уселся возле трупа Графа и закричал, что было сил:
— Стража!.. Стража, сюда!
Когда меня повели к Графине, я точно знал, что скажу, но беспокоило другое. Да, теперь мне никто не выдаст рекомендации, придется пробиваться на прием к королю без них… А Сафиру придется продолжит путешествие с нами, и это, наверное, единственный плюс. Понадобятся грамоты, титул… Надо снова просить Манфаэля.
Жером, который прибыл на место преступления первым, зашел к Графине, а нам велел оставаться за дверью. Стража упирает наконечники пик мне в шею и грудь, как подозреваемому в особо тяжком преступлении. Одно движение, и они убьют меня быстро и законно. Жером пропадал долго, устал стоять, да и стражникам осточертело держать пики, я сказал примирительно:
— Успокойтесь вы… Я безоружен, и бежать не собираюсь…
Дверь отворилась и Жером кивком головы велел зайти, я повиновался, но поднял руки, на всякий случай, чтобы не подумали, что могу на кого-то напасть.
Анна сидит на кровати белее мела, глаза на столько красные, будто не спала месяц.
— Все вон… Жером, нет, вы останьтесь… Сядьте, оба…
Я послушно сел за стол, напротив расположился Жером.
— Как это случилось, сэр Альнар? Как…
Она подавила прорвавшийся плач, с силой сжала одеяло в крохотных кулаках, а потом повторила:
— Как? И кто это сделал?
Я опустил глаза, не в состоянии врать ей в лицо, сказал монотонно:
— Граф назначил мне встречу…
— Ночью? — быстро спросила Анна.
— Я был удивлен не меньше вашего, — признался я.
— Когда подошел к его покоям, увидел стражника… Я побежал внутрь, но опоздал.