Я вглядывался в лица и хладнокровно убивал всех тех, кто знал меня, как Альнара, а не виконта де Бражелон. Остальным, кто пришел в братство позже меня, я предлагал вступить в мое войско. Обещал сохранить им жизнь в любом случае, какое бы решение они не приняли, поэтому половина признали меня хозяином и решили, что можно заработать и на службе у такого вот кровожадного. Другая половина отказались принять такую честь и решили уйти, но, увы.
Я приказал связать их и доставить к Графине, пусть вешает, как и хотела.
— Сэр Родгар, — позвал я, — всё золото и ценности принадлежат вашим людям. Пусть они хранят вам верность, смогут заработать больше…
Родгар сразу понял, что перед ним никто иной, как виконт, и его сюзерен, поэтому слегка поклонился, а развернувшись, сказал громко:
— Все слышали? Действуйте!
Воины радостно возликовали, что отдал добычу им, а у Ворона её оказалось предостаточно. Родгар подошел к хрипящему на полу Ворону, сказал просто:
— Жаль, что я не могу мучить дольше, но перед тобой рыцарь, смерд, а это обязывает… Это тебе за Манфаэля, будь ты проклят!
Родгар ударил его под лопатку, как убивают животных, не сочтя достойным отрубания головы. Я подумал про себя, как странно. Злодей, которого я так боялся, не произнес страшной речи на последок, не пообещал встретить меня в аду, а просто умер, как умер бы любой другой человек. Всё-таки в жизни всё не так, как в книгах…
Илис доставили сразу ко мне в комнату, так и оставили связанной, а я поспешил к Графине, решив, что Илис, не конь, потерпит. Графиня недовольная тем, что я являюсь среди ночи, приняла меня не слишком приветливо, но когда узнала, что труп Ворона лежит у ворот её крепости, а группа его людей связаны и готовы к повешенью, сменила гнев на милость.
— Жером, к утру должны быть готовы виселицы. Спросите у Луда, есть ли хоть кто-то в наших темницах, если есть, завтра темницы опустеют…
Мы вышли одновременно, Жером посмотрел на меня, а я спросил испуганно:
— Кажется Графиня немного не в духе…
— Боюсь, что её скорбь о потере Графа уступает место черной злобе…
Я подумал, что если так, надо сматывать удочки. Поклонился и поспешил к себе в комнату, где наткнулся на еще одну связанную проблему. Вот ведь засада… Если оставит её в живых, она расскажет Валету о том, что это я привел людей и вырезал поганое братство. Я подошел к Илис, присел на корточки рядом с ней, развязал рот, чтобы могла хотя бы говорить.
— Ты, зачем? Почему ты так делаешь?! — задохнулась она от возмущения.
— Делаю как, Илис? — уточнил я.
— Ты всех убил! Разве Валет не сказал тебе, что…
— Да-да, — перебил я, — всё он мне сказал. Только послушай, что я скажу тебе. Если бы я не пришел туда, тогда это сделала бы Графиня, и сегодняшнюю ночь ты провела бы в темнице, а завтрашнее утро на виселице!
Илис замолчала, закрыв хорошенький ротик, я добавил поспешно, пока женщина молчит, надо пользоваться моментом:
— Ворон убил Манфаэля, помнишь его? Тот, бедный мужчина, которого я однажды попытался спасти, но для этого мне пришлось избить его до полусмерти… А помнишь почему? Из-за вашей с Валетом преданности кучке бандитов! Манфаэль был замечательным человеком, и вот он мертв, а вы по-прежнему защищаете это проклятое братство!
— Братство помогает крестьянам… — возразила Илис, но уже не так уверенно, как секунду назад.
Женщина всё-таки существа ведомые, мнение которых о тех или иных вещах всегда основывается на мнение сильного мужчины рядом. Настоящей женщине абсолютно все равно, что происходит в политике или спорте, но если рядом найдется мужчина, способный изложить свое мнение на этот счет не только убедительно, но и красиво, женщина с удовольствием примет эту точку зрения и будет искренне считать её собственной.
Из разговора с Илис я понял, что Валет успешно внушил ей мнение о пользе братства. Так чему он удивился, когда решила остаться там?.. Ох, Валет…
— Значит, ты пришел туда за мной? — спросила она доверчиво.
Я задумался, как бы так ответить, чтобы потом Валет не возненавидел, за то, что все же поступил по своему, вырезав Равных. А если она еще и расскажет о том, что была связана и могла быть повешена…
— Да, Илис, — честно соврал я. — Я пошел за тобой, ведь ты была в опасности…
Я поспешил развязать её, а она посмотрела с такой жгучей благодарностью, что мне снова стало стыдно, в который раз она так смотрит, а я всё равно обманываю её, почему? Формула, не я такой — жизнь такая, работает всё менее убедительно…
Я уступил Илис половину кровати, не на полу же мне спать, она восприняла это спокойно и уснула быстро, но легла на самом краешке, а я все смотрел на мерно сопящий клубок под одеялом и думал, может и правда стоило сдать её вместе с остальными, меньше проблем.