Гора рухнула с плеч, когда прикрыл за собой дверь, но страх лишь притаился, и всё еще ждет повода проявить себя. Я неловко остановился, не зная, куда себя деть, а сверху заскрипели ступеньки винтовой лестницы. Увидел, как спускается суховатый старик с лучиной в руке. Так мне показалось сперва, но потом разглядел, что это далеко не старик, а зрелый мужчина, хоть и седой. Я хотел извиниться за такое позднее вторжение, но он опередил:
— Опять вы! Я же говорил, я все верну! Так и передайте своим, мне нужно еще время!
Я собирался успокоить, но передумал, пусть говорит, остановить успею.
Он в ожидании реакции уставился на меня, но я угрюмо хранил молчание, и смотрел более требовательно, ну, старался смотреть именно так. Он неловко вздохнул, подбирая слова:
— Я же говорил, так вышло не по моей вине. И я предупреждал ваших людей, что не всегда получается, но вы же сами настояли!
Я чуть свел брови, а он так отшатнулся, будто я достал пистолет:
— Не подумайте, что я прячусь тут от вас. Просто тут тише.
Он смотрел уже умоляюще:
— Хорошо, послушайте, еще хотя бы месяц, пожалуйста!
Я понял, что дальше хранить молчание не имеет смысла, да и стало неловко перед не молодым мужчиной:
— Уважаемый, вы меня с кем-то спутали. Я совершенно случайно оказался в вашем доме, за что приношу свои искренние извинения. Если я смогу остаться у Вас на ночь, буду крайне признателен.
Мужчина замер, ошарашенный, а потом засуетился:
— О… Да, конечно… Проходите, молодой человек, рассказывайте, что привело вас в мою скромную обитель.
Я последовал за ним по винтовой лестнице, и вскоре мы сидели за столом. Всё его жилище, включая стол, завалено разными бумагами, пергаментами, манускриптами и рукописями. Кое-где даже некое подобие книг, тоже рукописных, конечно. Он разгреб мне один стул, а сам рухнул на другой, за которым, очевидно, работает.
— Итак, что же Вас привело ко мне, юноша?
Мужчина задал вопрос и тут же шлепнул себя по лбу:
— Ой, что это я. Совсем старый дурак о приличиях забыл, давно с благородными дела не имел. Меня Манфаэль зовут. Я придворный писарь, а так же врач и астролог. Точнее был им, ранее. Давно.
Я мысленно поблагодарил судьбу, и от смерти на сей раз убег, надеюсь, и грамотея нашел.
— Моё имя Альнар. И признаюсь честно, я не из благородных. К Вам же меня забросило волей случая, но я рад, что так сложилось. Видите ли, мне нужна Ваша помощь…
Манфаэль с любопытством взглянул из под густых белоснежных бровей:
— Дорогой Альнар, я должен Вас предупредить, что я не буду составлять вам карту чьей-либо жизни, поскольку вероятность ошибки слишком велика. Кроме того, я и так уже… С меня, пожалуй, хватит.
Я спокойно покачал головой:
— Карт мне не нужно. Всё что мне необходимо, так это грамота, подтверждающая моё рыцарское происхождение. Ну, или хотя бы принадлежность к рыцарскому ордену.
Писарь удивился:
— Так вы же сами сказали, что не из благородных?
— В этом и загвоздка, уважаемый.
Он пристально всмотрелся мне в лицо, пытаясь увидеть в моих словах что-то резко отрицательное:
— Могу ли я поинтересоваться вашими мотивами?
Я кивнул:
— Разумеется. Я посвящу Вас во все детали, если вы согласитесь помочь мне.
Манфаэль осунулся, прогладил смятый лист на столе, шепнул сконфуженно, спрятав взгляд:
— Видите ли, молодой человек, в иное время я правда мог помочь, будь я уверен, что никто не пострадает от этой затеи. Но сейчас… Как вы, наверное, поняли, я связался не с теми людьми, и не могу обещать, что решу эти проблемы с положительным для себя исходом.
Напрашивается на помощь, лис, подумал я недовольно. Ну, ладно, ничего не бывает бесплатно, кроме сыра, как известно:
— Быть может я смогу оказать содействие?
Писарь тут же улыбнулся и затараторил, пока я не передумал:
— Не уверен, быть может Вы и смогли бы помочь. Вот послушайте. В городе орудует одна шайка, называют себя «Равными». На деле же обычные воры и убийцы. О них слышали все, но где у них штаб, никто не знает. Они пришли ко мне месяц назад и просили составить карту, о которой я упоминал. Словом, я согласился, нужны были деньги… ну, вы понимаете. А когда отдал работу…