Дейл заметил пакет с незнакомым ему названием магазина, наполненный лазерными дисками, по пятнадцать, шестнадцать долларов за штуку. За си-ди в этом же пакете Джек выложил порядка двухсот долларов. Ему открылась еще одна сторона увлечений Джека Сойера. Он, видать, сильно любил музыку.
Заинтригованный, Дейл наклонился, вытащил несколько компактов. Клиффорд Браун, Лестер Янг, Томми Фланаган, Пол Десмонд.
— Никогда о таких не слышал, — признался он. — Это что, джаз?
— Ты совершенно прав, — кивнул Джек. — Слушай, если я попрошу тебя помочь мне с расстановкой мебели, картинами?
Через месяц-другой я много чего сюда привезу.
— Конечно. — Тут Дейла осенило. — Слушай, тебя надо познакомить с моим дядей Генри! Он — твой сосед, живет в четверти мили дальше по дороге. Муж моей тети Роды, сестры отца, которая умерла три года назад. Генри — энциклопедия странной музыки.
Джек никоим образом не мог согласиться с утверждением, что джаз — странная музыка. С другой стороны, возможно, она казалась странной для ушей Дейла.
— Я не думал, что фермерам хватало времени, чтобы слушать музыку.
Дейл расхохотался:
— Генри — не фермер. Генри… — Улыбаясь во весь рот, Дейл раскинул руки с растопыренными пальцами, подбирая нужное слово. — Он — фермер наоборот. Когда ты вернешься, я вас познакомлю. Ты просто влюбишься в него.
Шестью неделями позже Джек вернулся, чтобы встретить трейлер с вещами и сказать грузчикам, куда ставить мебель и все остальное. Еще через несколько дней, распаковав большинство ящиков, он позвонил Дейлу и спросил, остается ли в силе его обещание помочь. Часы показывали пять вечера, день выдался таким скучным, что Том Лунд заснул за столом, и Дейл поехал в Норвэй-Вэлли, не переодевшись в гражданское.
Джек пожал ему руку, пригласил в дом. Дейл переступил порог и остолбенел, не в силах двинуться дальше. Прошло две или три секунды, прежде чем он понял, что остолбенел от шока и шок этот самый что ни на есть радостный. Старый дом совершенно преобразился, словно Джек обманул его, открыв знакомую дверь в совершенно другой дом. Гостиная, кухня ничем не напоминали ему ни обстановку, знакомую с детства, ни голые стены последнего времени. По дому словно прошлась волшебная палочка, и он, так казалось Дейлу, превратился в нечто, никогда им не виданное, виллу на Ривьере, квартиру на Парк-авеню (Дейл не бывал ни в Нью-Йорке, ни на юге Франции). Потом до него дошло, что Джек не трансформировал старый дом, просто увидел в нем нечто недоступное его глазам. Кожаные диваны и кресла, яркие ковры, широкие столы, настольные лампы прибыли из другого мира, но идеальным образом встроились в этот дом, будто специально для него и создавались. Все, что он видел перед собой, приглашало войти, и Дейл обнаружил, что вновь может двигаться.
— Bay! — воскликнул он. — Похоже, дом попал в хорошие руки.
— Я рад, что тебе тут нравится, — улыбнулся Джек. — Должен признаться, мне тоже. Результат получился даже лучше, чем я ожидал.
— А чего ты меня позвал? Тут уже все на месте.
— Нам надо развесить картины, — ответил Джек. — Вот тогда все будет на месте.
Дейл решил, что Джек ведет речь о семейных фотографиях [34]. Он не понимал, какая нужна помощь для того, чтобы развесить по стенам несколько рамок, но раз уж Джек позвал его, почему не помочь? Опять же фотографии могли многое рассказать ему о семье Джека, которая очень его интересовала. Однако Джек повел его к плоским деревянным ящикам, которые стояли на кухне, прислоненные к разделочному столику. У Дейла вновь возникло ощущение, что он перенесся в другой, незнакомый ему мир. Ящики эти явно изготавливались вручную. И служили для того, чтобы в очень серьезных передрягах содержимое оставалось в целости и сохранности. Высота некоторых достигала пяти, а то и шести футов при одинаковой ширине. Понятно, что находились в них не фотографии ма и па. Им с Джеком стоило немало усилий вытащить гвозди и отделить от ящиков крышки. Дейл пожалел, что не заехал домой переодеться. Форма взмокла от пота, когда они вытащили из пяти ящиков пять тяжелых прямоугольных предметов, завернутых в несколько слоев ткани. А ведь многих ящиков поменьше они еще не касались.
Часом позже они вынесли пустые ящики в подвал и поднялись наверх, выпить пива. Затем срезали ткань, и глазам Дейла открылись картины, которые он мог, пожалуй, охарактеризовать как современное искусство. Он не мог понять, что изображено на многих, хотя в большинстве своем они ему понравились, особенно два пейзажа. Он явно никогда не слышал об этих художниках, но понимал, что их фамилии наверняка знают люди, которые живут в больших городах и ходят в музеи и галереи. Это искусство, все эти образы, большие и маленькие, которые теперь смотрели на Дейла, поражали его. Он действительно вошел в другой мир, в котором не находил ни одного знакомого ориентира. А потом вспомнил, что он и Джек Сойер намереваются развесить картины по стенам дома его родителей. И тут же на душе его стало легко и покойно.
Разве соседние миры не могут пересекаться? Разве этот соседний мир принадлежит не Джеку?
— Ладно. Жаль, что Генри, дядя, о котором я тебе говорил, что живет чуть дальше по дороге, не сможет увидеть эти картины. Генри оценил бы их по достоинству.
— А почему он не сможет их увидеть? Я приглашу его в гости?
— Я тебе не говорил? — спросил Дейл. — Генри слепой.
Картины переместились на стены гостиной, поднялись по лестнице, заняли спальни. Пару небольших картин Джек разместил в большой ванной на втором этаже и маленькой — на первом. У Дейла начали болеть руки от тяжелых рам, которые ему приходилось держать, пока Джек намечал места, куда следовало вбивать гвозди. После первых трех картин он снял галстук и закатал рукава, чувствуя, как пот течет по лицу и шее.
Расстегнул промокший насквозь воротник. А вот Джек выглядел так, словно размышлял об обеденном меню, а не занимался тяжелым физическим трудом.
— Так ты у нас коллекционер? — спросил Дейл. — Много потребовалось времени, чтобы собрать все эти картины?
— Я слишком мало знаю, чтобы считаться коллекционером, — ответил Джек. — В основном это картины, которые мой отец купил в пятидесятых и шестидесятых годах. Кое-что приобретала и моя мать, если видела картину, берущую задушу. Скажем, вот этот маленький пейзаж Фэрфилда Портера, с крыльцом, лужайкой и цветами.
Маленький пейзаж Фэрфилда Портера — Дейл понял, что так звали художника, — приглянулся ему, как только Джек достал его из ящика. Такую картину он бы повесил и в своей гостиной. С такого крыльца мог бы сойти на зеленую лужайку. Странно, подумал Дейл, а ведь если бы он повесил эту картину в своей гостиной, большинство людей, которые заходили туда, ее бы просто не заметили.
Джек что-то сказал насчет того, как он рад, что наконец-то удалось забрать картины из хранилища.
— Так их дали тебе твои отец и мать? — спросил Дейл.
— Я унаследовал их после смерти матери, — ответил Джек. — Мой отец умер, когда я был еще ребенком.
— О черт, извини. — Дейл рывком выскочил из мира, в который приглашал его мистер Фэрфилд Портер. — Это ужасно, потерять отца таким молодым. — Он решил, что Джек объяснил, чем обусловлена аура самодостаточности и отстраненности, которая всегда окружала его. Но за секунду до того, как Джек ответил ему, сказал себе, что все это бред. Он понятия не имел, почему человек становится таким, как Джек Сойер.
34
Английское слово picture среди прочего означает и картину, и фотографию. Неудивительно, что Джек и Дейл толкуют это слово по-разному, поскольку для Дейла место картинам — в музее.