Он уже отступил было назад и потянулся к дверной ручке, как вдруг заметил, что в углу за шкафом, от которого он не отрывал пристального, сосредоточенного взора, обеспокоенный обозначившимся там странным шевелением, что-то задвигалось более явственно. И одновременно там раздалось глухое злобное рычание и блеснули яростные, сверкающие глаза.
– Собака!.. – только и смог вымолвить Руслан и отшатнулся к двери, увидев, как из тёмноты, наполнявшей дальний угол комнаты, отделилась крупная чёрная фигура и стремительно ринулась в его сторону.
Всё произошло так молниеносно, что он успел лишь чисто инстинктивно выставить руки перед собой, как бы защищаясь от неведомой угрозы. Но это не помогло. Мощная тяжёлая масса, вихрем налетевшая на него, сильно толкнула его в грудь, едва не сбив с ног, – он устоял лишь благодаря тому, что, резко подавшись назад, упёрся спиной в дверь. И сразу же вслед за этим острые, как бритва, зубы вцепились ему в горло и вырвали большой кусок плоти и костей.
Руслан пошатнулся, коротко кашлянул и, выпучив глаза, будто в изумлении, огляделся кругом. Потом машинально поднёс руку к груди и почувствовал, что она тут же стала влажной, залитая густой тёплой жидкостью, хлеставшей из его разорванного горла. У Руслана волосы встали дыбом: он понял, что это кровь. Его кровь! Он судорожно прижал руки к большой чёрной яме, зиявшей на его шее в том месте, где мгновение назад был кадык, тщетно пытаясь остановить или хотя бы задержать бившую оттуда фонтаном кровь.
Это было последнее движение, которое он оказался в силах сделать. Он всхлипнул и захрипел, захлебнувшись кровью; дыхание его пресеклось; перед глазами разлилась кромешная тьма. По его телу пробежала слабая судорога, ноги подкосились, и он, теряя сознание, как сноп, рухнул на пол, уже обильно залитый его кровью.
Жека и Юрчик ненадолго пережили своего товарища. Недоумение, непонимание того, что в считанные мгновения произошло у них на глазах, смертельный ужас, сковавший их, не позволили им вовремя сориентироваться и выскочить из комнаты, несмотря на то что они стояли у самой двери. Хотя, пожалуй, даже если бы они и успели опомниться от шока и попытались спастись бегством, их противники, гораздо более ловкие, проворные и осведомлённые о том, что происходит, не дали бы им этого сделать.
Едва лишь уже бездыханный Руслан распростёрся на полу в луже собственной крови, его убийца, клацнув зубами, с хриплым низким рычанием бросился на Жеку, вновь применив только что опробованный наиболее быстрый и эффективный способ убийства: вцепившись жертве в горло. И хотя Жека попытался оказать сопротивление, запоздалое и слабое, это лишь на несколько секунд отсрочило его смерть и к тому же сделало её более мучительной: разъярённый пёс не только разорвал ему горло, но и, пока он был ещё жив, начал грызть его лицо…
В то время как страшная, точно вырвавшаяся из самого ада собака расправлялась с его друзьями, Юрчик, полуживой, обезумевший от страха, но всё-таки сумевший сообразить, что только немедленное бегство – единственный путь к спасению, сделал отчаянную попытку открыть дверь и вырваться наружу.
И, наверное, ему удалось бы это, если бы его противником была только собака. Однако, едва он взялся за ручку двери, кто-то вдруг резко схватил его за плечо, и тут же острое холодное лезвие полоснуло его по горлу. Он недоумённо обернулся и тускнеющим взором увидел перед собой красивое женское лицо с огромными блестящими глазами и кривой усмешкой на губах. И это было последним, что он видел в своей жизни: в следующее мгновение в глазах у него померкло и он, жалобно простонав, упал ничком под ноги своей убийце.
Алина, с весёлой, озорной улыбкой на устах, слегка возбуждённая происшедшей только что короткой схваткой, или, точнее, кровавой расправой, учинённой ею и её псом, некоторое время стояла неподвижно, гордо и победительно возвышаясь над простёртыми у её ног безжизненными телами. Облизывая свои полные чувственные губы и чуть помахивая длинным ножом с широким лезвием, на кончике которого застыла капля крови, она деловито, по-хозяйски оглядела застывшие в разных позах, ещё тёплые трупы, наступила на один из них, Русланов, маленькой изящной ножкой и, едва сдерживая смех, одёрнула собаку, продолжавшую, чавкая и урча от удовольствия, терзать Жекино лицо, уже лишившееся черт и превратившееся в жуткую кровавую маску:
– Ну, ну, Мэнсон, угомонись! Не увлекайся! Ты, конечно, молодец и вполне заслужил свой ужин, но не торопись. Это только начало. У нас впереди ещё много работы. Там, внизу… Так что соберись и покажи своей любимой хозяйке, на что ты способен. А ты ведь способен на многое, мой дорогой зверюга!