Гоша прекрасно понимал это и ни на что больше не надеялся, не испытывая ни малейших иллюзий относительно того, что неизбежно должно было случиться в ближайшие мгновения. Более того, он считал, что вполне заслужил свою участь. Судьба дала ему уникальный шанс на спасение, благодаря невероятному стечению обстоятельств, можно сказать – чуду, он избежал смертельной опасности, смог вырваться из жуткой западни, в которую угодил, точно заяц в капкан, и добраться целым и почти невредимым до дому. Ну и сидел бы себе дома, зализывая раны и благодаря Бога за чудесное избавление! Так нет же. Словно какая-то тёмная, неведомо за что ополчившаяся на него сила понесла его во двор, заставила рассказать всё приятелям, большим любителям опасных похождений и острых ощущений, поддаться на их уговоры и убеждения и привести их сюда, в этот страшный дом, на их и собственную погибель.
Да, совершив такую неслыханную, чудовищную глупость, погубив и себя и остальных, он не имел больше права на жизнь. Он потерял его окончательно и безвозвратно. И должен уйти в мир иной (как выразилась Алина) вслед за своими друзьями. Должен покорно и безропотно подставить шею под нож сумасшедшей убийцы, которую он по какому-то причудливому, необъяснимому капризу сердца ещё совсем недавно считал очаровательной и неповторимой, на которую готов был смотреть не отрываясь, в которую был почти влюблён…
Услышав её короткий отрывистый смех, он поднял на неё глаза. И невольно содрогнулся, увидев её потемневшее, исказившееся лицо. Её расширившиеся зрачки горели безумным огнём, тело сотрясалось от лихорадочной дрожи, руки находились в беспорядочном движении. Она приблизила нож к своему лицу и несколько секунд пристально, с выражением восхищения разглядывала его, поворачивая из стороны в сторону. Потом лучезарно улыбнулась, шумно выдохнула и, вероятно не в силах противиться соблазну, провела языком по блестящему лезвию, обагрённому Максовой кровью. Зажмурив глаза от удовольствия, чмокнула губами, смакуя.
– Самый лучший в мире вкус! – проворковала она , открыв затуманенные глаза и проведя кончиком языка по припухлым кроваво-красным губам. – Вкус свежей крови! С ним ничто не сравнится. Голова идёт кругом, словно от вина. Это как наркотик: попробовав раз, хочется снова и снова. Невозможно остановиться… Да и зачем, собственно, останавливаться? – спросила она саму себя, сделав удивлённое лицо. – Не нужно. Надо идти вперёд. Только вперёд! К новым наслаждениям, к новым приключениям, к новым опасностям… Чтобы интересно было жить. Чтобы жизнь била ключом. Чтобы праздник никогда не заканчивался…
Всё более понижая голос и перейдя наконец на шёпот, она проговорила ещё несколько слов совершенно беззвучно и умолкла, устремив взгляд куда-то в пространство и точно отрешившись от действительности. По её лицу блуждала мечтательная улыбка, глаза немного сузились и заволоклись дымкой, губы слегка приоткрылись, и из груди вырвался лёгкий, едва уловимый вздох.
Но вскоре, будто спохватившись, она согнала с лица неуместную улыбку и нахмурилась. Плавные полукружия её тонких бровей сделались резкими и угловатыми, полные сочные губы искривились и чуть оттопырились, что придало её облику отлично знакомое Гоше заносчивое, надменно-презрительное, отталкивающее выражение. Приблизившись к Гоше, сидевшему на полу у стены и исподлобья глядевшему на хозяев, она встала перед ним и кивнула ему головой.
– Ну что, фраерок, боишься? Трясутся поджилки? – поинтересовалась она и коротко, сухо рассмеялась. – Хотя чего я спрашиваю? Это и так видно по твоей бледной испуганной роже. Конечно, боишься… И правильно делаешь! – подчеркнула она, и на её губах зазмеилась издевательская усмешка. – Даже вчера, несмотря на то что ты не сделал нам ничего плохого, тебя тем не менее ожидала здесь очень печальная участь. Так, подумай сам, что же может ждать тебя сейчас, после того как ты привёл сюда банду этих ублюдков, ныне покойных, чтобы расправиться со мной и с моим любимым папулей? Понятно, что у тебя и твоих тупорылых приятелей – пусть земля им будет стекловатой! – ни хрена не получилось бы. Но сам факт! Вы ведь собирались сделать это. Вы, очевидно, поставили перед собой такую цель. Вы заявились сюда и проникли в наш дом именно для этого. И ты за это ответишь! По полной программе. Ты будешь страшно наказан! Так страшно, что у меня самой кровь стынет в жилах при мысли об этом. Хотя я вообще-то не из слабонервных, – прибавила она и самодовольно улыбнулась. А затем впилась в Гошу острым, пронизывающим взором, точно ожидая от него ответа.