Интересное дело, о доверии заговорили. Значит, им тоже что-то от меня надо. И те и эти — все чего-то от меня хотят… а мне ни от кого ничего не надо, оставили бы в покое!
— Послушайте, — говорю, — как вас там… По-моему, этот разговор не имеет смысла. Верю я вам, не верю — какая разница? Ваши дела — это ваши дела, я в них лезть не намерен, они меня не касаются…
Говорю, а сам чувствую, что не то говорю, фальшиво как-то, словно не его, а себя в чем-то убедить пытаюсь… А он отвечает:
— Хорошо. Поступайте, как знаете, это ваше право. Но могу я попросить хотя бы выслушать меня?
— Пожалуйста. — Я пожимаю плечами, стараясь выглядеть, как можно равнодушнее, хотя в темноте это и неважно. Вообще-то, мне, конечно, любопытно, что понадобилось от простого Техника Исполкому самой запрещенной в стране организации.
— Видите ли, в чем дело, — слышится вновь негромкий голос. — Все, что вам говорили в Службе Контроля о «Союзе обеспокоенных», — это и правда, и ложь одновременно. Правда в том, что мы одними из первых разглядели и научно обосновали путь, по которому движется, а точнее — катится наше общество.
Происходят странные вещи. Производство самых современных средств уничтожения превратилось в самоцель, запасы радиоактивного сырья и готовых Изделий настолько повысили общий фон излучения, что неизбежно в ближайшем будущем приведут к экологической катастрофе: комбинаты ОПК отравляют воду, воздух и землю, и при всем при этом ничего не производится, абсолютно ничего, ведь все, что выпускается, в буквальном смысле зарывается в землю… до поры до времени… а это время неотвратимо приближает каждая новая ракета, каждый баллон газа…
Да, мы пытаемся бороться против неизбежности всепланетной гибели. Мы используем в этой борьбе самые современные достижения науки, многие из которых разработали сами. А что прикажете делать? Слишком долго наука рабски выполняла самые мерзкие задачи, которые ставили перед ней те, кто считает себя вправе решать судьбы других…
Да, мы вынуждены работать нелегально. Легальные методы борьбы привели к тому, что организация была практически обескровлена. Сначала, в нарушение всех конституционных гарантий, «Союз обеспокоенных» запретили, варварски уничтожив штаб-квартиру и уникальный лабораторный комплекс. Затем началась настоящая охота и физическое истребление руководителей и рядовых членов «Союза». Именно истребление, хладнокровное, беспощадное… Юрген Бахчевский — премия 1997 года по физике, помните — «поля Бахчевского», сверхдальняя космическая связь… — убит среди бела дня в самом центре города двумя выстрелами в голову. Убийца скрылся. Хейн Бергер — первый руководитель, отец «Союза». Дольше всех противился переходу на нелегальное положение, выступал в печати и по телевидению, пытался убедить, объяснить, заставить задуматься. Убит «при попытке к бегству» — это девяностодвухлетний, полупарализованный старик… — здесь нужна безумная смелость! «Слава и гордость нации» — Александр Ли, единственный в истории ученый, получивший личную благодарность от Организации Объединенных Наций за создание противораковой вакцины… Взорван в своем автомобиле вместе с женой и трехлетней дочкой…
— Ну, вы тоже не ангелы… — слабо возражаю я, чувствуя себя довольно неуютно, словно имею какое-то отношение к этим гадостям.
— Да, мы не ангелы, — соглашается ночной собеседник. — Но мы, во всяком случае, никого не убиваем, не калечим, не устраиваем взрывов, хотя, как вы сами понимаете, прекрасно могли бы это делать. Террор — не метод борьбы. С помощью террора можно добиться каких-то временных, местных успехов, но вскоре страх и ненависть, порожденные им, вернутся, подобно бумерангу, и поразят бросившего. Террор рано или поздно превращается в самоцель. А самая святая цель не оправдывает кровавые средства. «Нельзя сдвигаться с мертвой точки за счет живых…».
Замолчал он, видно давая возможность мне высказаться. А чего говорить-то? Слова правильные… Вот только слишком много правильных слов довелось мне за последнее время наслушаться… Стоим мы, оба молчим, а темно — хоть глаз выколи, темно и тихо, словно меня уже и нет, рук нет, ног нет, тела нет, один вечный разум в вечной тьме свободно витает…
Подождал он и неторопливо так продолжает:
— Ну, а теперь то, что касается ваших снов… Вот вам в беседе на эту тему наш общий знакомый объяснил все очень просто. Я даже попытаюсь угадать как: «разработанная врагами народа страшная история» с помощью психотранслятора внушается невинным людям во сне… Ведь так?
— Примерно… — говорю. Хотя, чего уж там, все точно.