Он молчит и пристально так глядит. Мне даже не по себе стало.
— Я этот сон сегодня ночью видел, — наконец раскрывает рот напарник, — только я на равнине стоял, среди кустов со странными листьями…
— Лиловыми! — ору я.
— Точно, — кивает он, — и холм я вижу, и знаю, что там, под землей, Дом, а воздух в Доме спертый, кислый… В руках у меня мешок, а в мешке что-то шевелится…
— Крысы…
— Да, крысы. И я знаю, что это ценная и вкусная добыча. Я вижу человека на холме и хорошо его знаю, хотя лица не разглядеть. Я знаю, что он не просто стоит, а охраняет меня и других, их много, это мои родные. А всем угрожает какая-то непонятная, большая опасность…
— Дождь!
— Верно, дождь. Но какой-то необычный, страшный…
— Черный Дождь.
— Черный Дождь… — как эхо, повторяет Макс, и мы некоторое время сидим молча, уставившись друг на друга.
— Так, — решительно заявляет Макс, — будем разбираться. Бери диктофон и постарайся вспомнить все подробности. Потом сравним.
Следующий час мы, каждый в своем углу, наговариваем на медленно вращающиеся диски, стараясь припомнить мельчайшие подробности.
— Готово? — спрашивает Макс. Таким разговорчивым и энергичным я его еще никогда не видел. — Давай сюда!
Он забирает мой диск и вместе со своим вкладывает в информационный блок компьютера. Немного помедлив, ставит задачу:
— Два объекта информации. Вероятность случайного совпадения.
На экране дисплея вспыхивают и пробегают, сменяя друг друга, ряды и колонки цифр. Наконец мельтешение прекращается, и на зеленом фоне загораются четкие строчки:
ВЕРОЯТНОСТЬ СЛУЧАЙНОГО СОВПАДЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ
0000000000001 %.
— Вот так, — спокойно говорит Макс, выключая компьютер, — значит, это не сон.
… а сердце бьется о ребра, и во рту сухо, словно песок жую. Сколько еще бежать? Пока силы вроде есть, вот только дышать все труднее.
Я не оборачиваюсь. И так знаю, что Стая близко. Я напоролся на нее еще утром, а сейчас солнце уже подползает к Черным Холмам скроется за ними скоро. Тогда — все. Нет человека, который мог бы в темноте уйти от Стаи…
Ну, а кто виноват? Смотреть надо было. Говорил ведь мне Старый Пыря: «Собаки в долине появились, не ходи, Каня, пропадешь!» А как не пойдешь, зима скоро, что зимой жрать будем? В Собачьем Логу кроликов нынче развелось, видимо-невидимо… А Собаки, думаю, на зимовку подались… Выходит, что не все.
Дорога пошла в гору. Ничего, мне тяжело, им не легче… Хотя у них четыре ноги, а у меня две…
Они бы меня не заметили, если б не вожак. Вожаком у них Хромой… Хоть откуда человека чует, и обмануть его нельзя... Серьезная Стая. Это они Горлу рвали, но Горлу Старые отбили, их много было, а я один…
Как Хромой меня почуял, так сразу своим приказал — точно, я сам видел! — башкой в сторону мотнул, и штук десяток молодых псов влево кинулись и между камней пропали. Я-то не понял сперва, — потом, когда из Лога выскочил, гляжу: они в кустах притаились, от Дома меня, твари, отрезали… Вот дела… Я бы прорвался, отбился как-нибудь, да пока с ними возиться будешь, сзади вся Стая с Хромым подоспеет.
Собаки небыстро бегут, зато долго. Могут день бежать, могут два… Если они погнались, то догонят, это точно. Бояться им некого, наши все далеко, я уж кричал, только глотку сорвал…
Так далеко от Дома я еще не забирался… Места незнакомые, да и темнеет уже — под ноги глядеть надо, а то и переломаться недолго… Хотя — какая разница, все равно ночью Стая меня догонит… Паршиво так помирать…
Уже и земли почти не видно. Туман ползет с холмов, все выше поднимается… Собаки в тумане не видят, зато чуют хорошо. Эх. пропадать так пропадать! Из последних сил рвусь вперед и взбегаю на вершину холма.
Солнце уже совсем скрылось, осталась только широкая полоса светлого неба на горизонте. И тут я увидел впереди, совсем рядом, громадную черную груду камней, полуразвалившихся стен, исковерканных кусков металла. Это было здорово похоже на Цех, куда мы ходим добывать железо, только гораздо больше. Этот Цех загромождал целую долину вроде нашей. Небо совсем погасло, но мне было хорошо все видно, потому что камни и развалившиеся стены светились… Не таким светом, как от солнца, и даже не таким, как от костра, а другим, странным зеленоватым, светом, как от гнилых корней хлюста. Но долго стоять было некогда, сзади приближалась Стая, и я рванул вперед.
Вблизи камни оказались еще больше и светились ярко, словно горели. Я подул — не гаснет, рукой тронул — не горячо — и полез на стену.
Лезть было удобно: кто-то приделал к стене железную лестницу, как в Доме, и, хотя она была вся ржавая, скрипела и вихлялась, я забрался повыше от земли и сел на ступеньку. Собаки, конечно, ловкие и хитрые, но по лестницам лазить не умеют.