Я вздохнула и поцеловала ее голову, задумавшись, правильно ли я поступила. Должна ли я была оставить ее там? Играла ли я с высшими силами, не имея на это право? Действительно ли я думала больше о ней, чем о себе, или дело было во мне? При мысли о потере Пи у меня кровь стыла в жилах. Я не могла и ее тоже потерять. Было бы также больно, как с мамой. Вот какой большой частью меня она была.
Набрав ванну с клубничной пеной, я постаралась растянуться в ней, насколько эта маленькая ванна позволяла. Я закрыла глаза, вдохнув пар. Ожидая, пока напряжение в моих мышцах ослабнет, я подумала о том дне, когда я потеряла маму и нашла Пи.
Трудно объяснить, но как будто первых нескольких часов после смерти моей мамы никогда не было. Мои глаза закрылись, мышцы расслабились, и мои мысли перенеслись в то время…
***
Я изо всех сил старалась скрыть свои эмоции за сарказмом. Прямо сейчас мне этот чувак был нужен больше, чем я ему, я раскисну позже, когда буду далеко от Чикаго. Не то чтобы я волновалась, что кто-то ищет меня. В Чикаго было полно более сложных проблем, о которых стоило позаботиться, чем розыск какого сбежавшего подростка, у которого не было семьи, переживавшей за него. Полагаю, я просто хотела уехать, и независимо от того, сработала бы эта штука с мистером Коустом или нет, я не осталась бы жить в Чикаго.
— Срань Господня! Ой. Извините, — воскликнула я, прямо перед тем как хлопнуть рукой себе по рту. Идиотка. Мистер Коуст ничего не сказал, но я очень быстро научилась различать неодобрительное выражение лица. Правая бровь приподнялась, а левый глаз прищурился, уголки губ искривились, — Я сказала, что извиняюсь. Боже. Посмотрите на это, это безумие, — заявила я, проведя пальцем по дубленой коже. Теперь я знаю, что такое летать с шиком. Дерьмо! Летать? Впервые я собиралась парить в небе выше птиц.
— Что случилось? – Спросил мистер Коуст.
— Я раньше никогда не летала на самолетах.
— Шутишь? Я думал в наши дни каждый летал на самолете хотя бы раз, независимо от возраста.
— Но не я. Я никогда не уезжала из этого города.
— Никогда?
Мой речевой фильтр перестал работать в согласии с фильтром в голове. – Нет…Ой, черт.
— Ага, черт. Итак, Флорида, а? Пошли, — сказал мистер Коуст, ведя меня обратно к выходу. Я не могла вернуться обратно тем же путем. Тот мост разрушился еще до того, как я покинула больницу. Тот мост рушился, пока я держала руку своей матери и плакала, всего несколько часов назад. Он распался на множество маленьких кусочков, когда грудь моей матери поднималась все медленнее, вплоть до последнего вдоха. Я проглотила слезы и взмолилась.
— Хорошо, я солгала об этом. И что? Вы все равно туда едете, по крайней мере позвольте мне доехать с Вами. Пожалуйста?
— И зачем мне это? Возможно ты только что ограбила банк или что-то в этом роде. Я не верю ни единому слову, вылетающему из твоего рта, и я не хочу, чтобы ты влияла на мою дочь, — завопил он, повышая голос. Он прошелся по моему телу взглядом, полным отвращения. Да пошел он. Мне не нужна его снисходительная эгоистичная задница. Мне нужно, чтобы меня подвезли. И это все.
— Послушайте, мистер Коуст.
— Перестань называть меня так, я не такой старый.
— Я не плохой человек, клянусь. Я просто девушка, от которой отвернулась удача, и я умоляю Вас хотя бы просто подвезти меня до Нью Йорка, — попросила я, тихим, умоляющим тоном. Я увидела, что он сдался по расслабившемуся выражению.
— Больше никакой лжи. И лучше бы тебе не быть замешанной в каких-либо неприятностях.
— Клянусь Богом, никаких неприятностей.
Фу. Пронесло. Я тоже расслабилась и села на кожаный диван. Ух ты! Это безумие.
— Вы выглядите слишком молодым, чтобы быть генеральным директором чего-либо. – Спросила я, выглядывая в иллюминатор.
— Владелец и сам достаточно молод. Сорок лет?
— Да, этот парень ненормальный. Кто меняет свое имя на то, которым называется его бизнес?
— Миллионеры как Зазен. Ты его знаешь?
— Лично нет. Он разрушил благотворительную столовую. Я видела его в новостях.
— Он ничего не разрушил. Он отреставрировал старое здание.