— Блейк, Господи. Да послушай же меня!
— Почему он может знать эту часть твоей жизни? Почему парень, который хочет заполучить все, что я когда-либо имел, должен узнать о том, что твоя мама и бабушка умерли от рака? Почему он может знать о том, как сильно тебе нравилось играть в баскетбол, но ты бросила, потому что должна была заботиться о своей маме?
— Что? Нет. Все было не так, Блейк. У тебя это звучит так, будто между нами был какой-то интимный разговор. Такого не было. Клянусь Богом, все было не так, Блейк.
— Я не верю ни одному твоему слову.
— Я нашла ее! — закричала Пи из-за кустов.
— Она держит лягушку, — сообщил мне Блейк, — О боже. Она как ее мать.
— Что? — спросила я, глядя на Блейка, который с недоумением смотрел на свою дочь.
— Ничего. Пи? Пи это горошина, — сказал Блейк, пристально наблюдая за ней.
— Ты меня пугаешь. О чем ты говоришь, черт возьми?
— Принцесса на горошине. Ты чувствуешь ее.
— Ты говоришь о морали сказки Принцесса на горошине? — что? Какого хрена тут происходит? Мое сердце забилось сильнее, стараясь не отставать. Что, черт возьми, Райан ему сказал? Что он знал о моих отношениях с Холденом? О чем он, черт побери, говорил и что имел в виду, сказав, что Пи как ее мать? Нет, она не такая. Пи была далека от того ужасного существа.
— Да, принц может жениться только на настоящей принцессе. Он встретил много обманщиц, но ни одна из них не почувствовала горошину под двадцатью тюфяками. Но вот появилась настоящая принцесса, в мокрой и изорванной в клочья одежде из-за ненастья, в которое она попала. Королева не поверила, что она настоящая принцесса из-за ее внешнего вида.
Взгляд Блейка оставался прикованным ко мне, пока он пересказывал любимую книжку Пи. Я высказала свои мысли тихим серьезным тоном.
— И о принцессе судили по ее внешнему виду.
— А плинцесса почюствовала голошину, — сказала Пи, прыгая на одной ноге, пока лягушка подпрыгивала в ее руке. Мы оба, Блейк и я посмотрели на нее в восхищении.
— И принц тоже, — сказал Блейк. Я задумалась, что это значило. Я потерялась в его взгляде, когда он сказал это, и я не понимала, что он говорит. Он имел в виду, что я принцесса, и он почувствовал меня, или он говорил, что чувствовал Пи?
— Пожалуйста, мы можем поговорить? Мне надо тебе кое-что сказать.
— Мне тоже надо тебе сказать кое-что.
— Правда?
— Да, может, пойдем в ресторан?
— Нет. Пи нужно искупать. Она держит лягушку.
— Ах, да. Что нам делать?
— Ты всегда жил в городе? Ты никогда не бывал в сельской местности? Пи, опусти его на землю, чтобы он мог вернуться домой к своей мамочке.
— Нет, он отплавится к его Микки, — возразила она, — Он — девочка.
Блейк улыбнулся ей, а потом мне. Что-то здесь происходило, и мне это нравилось. Казалось, что все меняется. Словно Блейк не был такой задницей, какой я его считала. Мне казалось, что Блейк почувствовал горошину. Свою горошину.
Пи играла в пенной ванне, пока мы с Блейком разговаривали. Я прислонилась к умывальнику, а он уселся на унитаз.
— Ты первая, — предложил он.
— Нет, ты первый.
— Ну почему с тобой должно быть всегда так сложно? Пи, кто должен начать первым?
— Я хочу начать пелвой, — заверила его Пи, положив свою корову на плавучий ковчег, и подняла руку.
— Давай. Ты ведь хочешь рассказать все начистоту и очистить свою совесть.
Я глубоко вдохнула и села по-турецки. Глубокий вдох совсем не помог мне успокоиться, и я сделала еще один.
— Когда я налетела на тебя на тротуаре, это был не первый раз, когда мы встречались.
— Разве?
— Да. Ты помнишь, когда ты был в Чикаго с Холденом? Это была торжественная церемония открытия.
— Да, я помню тот день очень хорошо.
— Но ты не помнишь меня?
— Нет. Я был немного не в себе в тот день. И почему я должен тебя помнить?
— Я была там, хотела поговорить с Холденом. Он оттолкнул меня к стене и сказал тебе избавиться на хрен от меня.
— На хрен, — Пи просто взяла и повторила это.