– Майор, – говорит Дэнни, – я видел такой рисунок в школе на прошлой неделе. Квадрат из точек. Семь на семь, кажется. Этот такой же?
Силач застывает как вкопанный, резко втягивает воздух и делает равнодушную физиономию – такую же, как когда его опускали в пушку со взведенной пружиной.
– Семь на семь, говоришь? В школе?
– Да, после взрыва.
– А мисс Лоре ты об этом рассказал?
– Нет, забыл. Только сейчас про это вспомнил.
Замора вскакивает, запихивает салфетку в карман и идет к телефону на столе:
– Позвоню-ка я ей.
– Что он означает?
– М-м… Кто?
– Рисунок.
Карлик, приложив трубку к уху и надув щеки, ждет. Потом качает головой:
– Не работает.
– И еще тот тип в белом костюме. Он же следил за нами?
– No hay problema[8]. Но знаешь что, мистер Дэнни? Пожалуй, мне этот номер не нравится. Пойдем узнаем, нельзя ли переселиться в другой.
– Скажи мне наконец, что происходит!
Но Замора качает головой и снова берется за телефон.
…В цирковом трейлере во время длинной дороги или после выступления часто наступала тишина, но тишина эта бывала разной.
Она могла быть спокойной и мирной, когда мама и папа неспешно делали свои дела, снимали грим, готовили еду на плитке. И ничего не надо было говорить, потому что у всех на душе было хорошо после тяжелого дня, который не прошел зря.
Но иногда в трейлере устанавливалось напряженное, неловкое молчание, за которым что-то скрывалось. Редкое молчаливое несогласие, диссонанс в их отношениях, которые вдруг начинали казаться хрупкими. Сперва папа, а потом мама бросали на него взгляд и отворачивались. И казалось, что даже воздух в трейлере делался тяжелым. Во время последнего турне, по мере того как они выступали в разных городах, приближаясь к Берлину, такое неловкое молчание возникало все чаще. Судьба. И морозная погода словно подчеркивала холод этой бездонной тишины.
И сейчас в новом номере, пятью этажами выше, воцарилась такая же тяжелая тишина. Время от времени Замора пытался звонить Лоре на сотовый, хмурился все больше и больше, подходил к окну и смотрел на гавань, совершенно забыв о своей боязни высоты. Наконец, попробовав дозвониться еще раз, грохнул телефоном об стол:
– Теперь она вообще недоступна! Что это значит? Она же не отрывается от телефона – болтает, пишет в этом, как его, Twitterе или где там еще. – Он кашлянул, отвернулся и опустил глаза. – Но ничего, мы ее скоро увидим. Ну-с, мистер Дэнни, – продолжил он с наигранной веселостью, – как школа? Много там друзей?
– Они считают, что цирк – это для детей.
– Сразу видно, что они болваны и ничего в этом не понимают. Да вспомни хоть Клоунов Хаоса! Даже меня дрожь пробирала. А Летучие Акробатки? Это же круто, no? – он натянуто смеется.
Дэнни снова перебирает карты. «Мне и в голову не могло прийти, что Замора будет от меня что-то скрывать, – думает он. – Всегда обращался со мной как с равным. Даже когда я был совсем маленьким».
В раздражении он снимает верхнюю карту, зажимает ее между средним и указательным пальцами и ловким щелчком отправляет через комнату. С тихим звоном карта ударяется о настольную лампу у дальней стены. В яблочко.
– Это Бланко тебя научил? – спрашивает Замора.
– Ага.
– Лучшего метателя ножей я никогда не видел.
Дэнни подходит к Заморе и тоже становится у окна. На горизонте собираются иссиня-черные грозные тучи. Он машинально тасует колоду, и вдруг карты падают и разлетаются по полу.
– Так ты знаешь, что они значат, эти точки? – спрашивает Дэнни, глядя в глаза Заморе.
– Ну… – Замора неловко разводит руками. – Скорее всего, ничего.
Тут он отворачивается, надеясь избавиться о вопросов. И снова повисает напряженная тишина. Дэнни приходит в голову, что встреча с Заморой оказалась совсем не такой, как он думал.
– Зачем тогда мы поменяли номер? Почему ты так стараешься дозвониться Лоре?
– Черт побери, я же сказал, что беспокоиться не о чем! – срывается Замора. Его крик возмущает Дэнни, но карлик уже смягчился: – Прости, я просто устал. – С этими словами он падает на кровать и закрывает глаза. – Давай поспим перед обедом.
И в считаные секунды, как в старые добрые времена, каждый раз когда они заканчивали обустраиваться на новом месте, Замора засыпает. А Дэнни смотрит на гавань.
Он глядит на облака, прокручивая в голове события этого дня. Тучи сгущаются. В воздухе уже пахнет грозой.
Несколько часов спустя, они стоят на палубе парома «Стар Ферри», который скользит через пролив к Коулуну. Уже стемнело, но по-прежнему жарко. Над городом и Южно-Китайским морем висят густые облака. Капельки пота выступают у Дэнни на лбу и на шее. Яркие неоновые вывески сверкают на поднимающихся в небо зданиях.