Только под утро удалось Маркусу, считая сосредоточенно баранов, представив большое, просто огромное стадо, забыться неглубоким сном. Но ему не привыкать — в походах, бывало, сутками не спал.
И утром, поднявшись до побудки, он вышел во двор гостиницы. Скинув длинную полотняную рубаху, которую обычно надевал под тонкую кольчугу, остался в замшевых брюках, выступающих немалым бугром спереди и обтягивающих его упругий зад, как вторая кожа, что даже у равнодушных до мужских прелестей бет от такого вида начинали течь слюни. Вылив на себя полное ведро ледяной колодезной воды и покрутив головой и телом, как хищное животное, выходящее из реки и одаривающее все вокруг мириадами брызг, Маркус приступил к выполнению асан, двигаясь невообразимо грациозно. В данную минуту он был красив, божественно красив с каплями воды на загорелом тренированном теле: его русые волосы потемнели от воды, а глаза, наоборот, приняли цвет голубого летнего неба, может, слегка белесоватые, но под изгибом четко очерченных бровей, в обрамлении длинных ресниц, неимоверно выразительные. И улыбка… За эту улыбку готовы были сражаться многие альфы, но только вот омегой он не был…
Маркус развернул плечи и опустился на полуприсед, поднимая руки вверх и сжимая пальцы в кулаки, при этом напрягая бицепсы. Если его в этот момент видел лорд Харланд, то не смог бы выдержать, обязательно бы вышел во двор, чтобы полюбоваться вблизи. А если не видел, то он будет до изнеможения выполнять упражнениями, пока тот не появится, а вот тут он возьмет свои парные кинжалы и… Устоять от искушения сразиться с ним будет просто невозможно.
Вскоре к нему присоединились воины, и звон металла наполнил небольшой дворик деревенской гостиницы. Все сражались парами, и только Маркус по-прежнему выполнял асаны один. Он краем глаза заметил, что лорд Харланд, не отводя глаз, наблюдает только за ним из окна своей комнаты на втором этаже, спрятавшись за штору, и продолжал ждать, когда тот, наконец, спустится и присоединится к ним.
И совершенно невдомек было Маркусу, тот так возбудился, наблюдая за командиром воинов, что просто не смог бы выйти, пока не удовлетворил себя рукой. Он нервно покусывал губы, опасаясь, что кто-нибудь заметит его равномерные покачивания, но и отойти от окна он не мог. Тело Маркуса завораживало и манило, хотелось к нему прикоснуться. Опрокинуть на спину, войти без раздумий… Мужчина поймал себя на мысли, что думает о нем, как о женщине, как о течной омеге, которую имел совсем недавно.
И лорд Харланд не выдержал… Он застонал и отпрянул от окна, чтобы ненароком его никто не услышал. Тело его сотрясали приятные конвульсии, а рука вмиг стала влажной. Он взглянул на нее. Семя… Пустое семя… Он не был альфой, как тот внизу во дворе и которому он уготовил неблаговидную роль в своей драме. А потом… Потом, когда тот выполнит миссию, возложенную на него, он сам его будет брать столько, сколько захочет, невзирая на то, что Маркус альфа. Он будет принадлежать ему, пока не надоест или не состарится.
Лорд Харланд усмехнулся, вытер руку прямо о простыню, подтянул штаны и наконец пошел во двор к тому, кто будоражил его воображение. Сейчас он с ним сойдется в тренировочном поединке, ему так хотелось этого, хотелось проверить, на что этот красавчик способен. Или он способен быть только под ним?..
— Маркус, — окликнул он командира, как только ступил во двор, опасаясь, что тот может начать бой с кем-то из своих воинов, — не желаете ли вы сразиться со мной на парных кинжалах?
— На чем? — недоуменно произнес Маркус.
Он, конечно, прекрасно все расслышал и понял, о чем идет речь, но продолжал разыгрывать в глазах лорда полного неумеху.
Тот кивнул на оружие, лежащее неподалеку и дожидающегося своего часа.
— На этих ножичках? — обиженно скривил губы Маркус. — Я думал, что вы предпочитаете мечи.