Дети, но не девочки, к тому же королевские отпрыски. Маркус слушал ее рассеянно, просто впитывал информацию. У него будет время потом обо всем подумать и попробовать что-то извлечь из рассказанного.
Тушеный заяц получился на славу, если учесть, что Маркус в варево добавил еще пшеничной крупы и приправ, то оторвались от котелка они с трудом. Просто отползли под ближайший куст кислицы и, прямо лежа на траве под ним, в качестве десерта срывали ртом ягоды. В таком состоянии махать палками не хотелось, несмотря на то, что Маркус пообещал начать давать уроки по ведению боя и требовал подняться и начать двигаться, хотя бы чуть-чуть.
Они лежали на спине и смотрели в голубое небо, плюнув на все. Каждый думал о своем. Маркус о том, что он впервые поддался на уговоры — дать полежать после обеда, чтобы жирок завязался, а леди Маверик о том, что не все так плохо в этой жизни — она накормлена, под защитой и, наверное, когда-нибудь они покинут этот треклятый остров, и такой безмятежной минуты у нее больше не будет. Будут другие, но эта… Когда не хотелось ни двигаться, ни говорить, а только смотреть на это бездонное небо с плывущими по нему облаками и мечтать. Почему-то хотелось мечтать о мужчине, лежащем совсем недалеко от нее. Не хотеть его, как своего альфу, а только лишь мечтать о нем. Как он любит ее, леди Маверик, страдает, когда той нет рядом, и сжимает в объятьях, когда она появляется. И смеется от счастья, счастья обладания. А еще губы, которые часто растягивались в такой улыбке, что раз увидев ее, невозможно было забыть.
— Ну, все, подъем, — Маркус встал в ногах у леди Маверик и протянул ей руку, чтобы помочь подняться.
Та, улыбаясь, тоже протянула руку в ответ, и когда их пальцы переплелись, словно разряд молнии прошел от одной ко второму.
Леди Маверик и силой дернула Маркуса на себя. Не ожидая такого, тот потерял равновесие и сверху приземлился на леди Маверик, успев только сгруппироваться и подставить вторую руку, исключительно для того, чтобы просто не упасть на нее со всего размаха.
Их лица оказались близко-близко друг от друга. Они смотрели друг другу глаза в глаза и молчали.
Леди Маверик нежно обвила свободной рукой Маркуса за шею и, чуть приоткрыв рот, нежно прикоснулась к его губам.
Вот и сбываются мечты. Мужчина рядом, точнее, на ней, хватай, делай, лепи из него все, что хочется.
— А на ваших губах вкус мяты, — прошептала она, слегка отстраняясь от Маркуса, чтобы перевести дух.
Ей неожиданно стало не хватать воздуха. Леди Маверик шумно вздохнула и снова прикоснулась к губам Маркуса. Как сладко! Она почувствовала, как в животе что-то сжималось и разжималось, словно пружина.
— Это от снадобья, — прошептал ей в ответ Маркус, не имея сил оставить леди Маверик встать на ноги.
Ему был приятен этот поцелуй, даже слишком приятен. Он глядел на ярко-алые губы, только что целовавшие его, и уже собрался сам поцеловать леди Маверик, крепко, по его мнению, по-настоящему. Так не целуются…
И в это самое время черной тенью прямо над его головой пролетела большая птица, и раздалось злобное «Карр», казалось бы, в мире, где не было никаких звуков. Мурашки пробежали по телу Маркуса, мгновенно отрезвив его. Как он мог забыться? А она?
Маркус рывком поднялся на ноги, увлекая за собой леди Маверик, и ни слова не говоря, потащил ее за собой к озеру. Купание в прохладной воде им обоим пойдет на пользу.
Глава 19
И опять Маркус, замерзнув, выбрался первым на берег. А леди Маверик все было нипочем, она плавала, плавала и плавала. По всему было видно, что купание в прохладной озерной воде доставляло ей истинное удовольствие, а не потому, что захотелось снять возбуждение или просто помыться.
И опять после того как она вышла из воды, прыгала обнаженной вокруг Маркуса, слегка подталкивая его, а тот снова отводил глаза в сторону от ее такого привлекательного тела.
«Она меня провоцирует. Зачем?» — эта мысль с того самого момента, когда леди Маверик продемонстрировала ему свои прелести впервые, представ перед ним обнаженной, не давала покоя. Тот случай в замке не в счет, в комнате было темно и он ничего не мог рассмотреть. Но то, что теперь она преследует определенную цель, было видно невооруженным глазом. Чего она хочет? Чего добивается? Чтобы Маркус поддался соблазну отведать ее девственного тела? Зачем непонятно? А может, и не девственного вовсе? Все это неспроста.
— Одевайтесь, — как можно спокойней произнес Маркус, хотя все внутри у него клокотало и сжималось в тугую пружину, готовую развернуться в любой момент. — И пойдемте, палками-кинжалами помашем до ужина. Пришло время.