— А если второй ребенок будет бетой? — грустно рассмеялся король Аллистэйр.
Он был бы не против альфы, ни против омеги. Рад бы любому наследнику, кого бы ни дали.
— Род не должен прерваться, — вздохнула мать короля. — Тогда твой наследник альфа с какой-нибудь достойной иной уже будут рожать наследника для соседнего королевства. Раз уж решили наши прапрадеды не объединять свои королевства в одно, а передавать их своим сыновьям и дочерям в правление, и ввели это в ранг закона, пусть так и будет в веках.
— А если будут рождаться только беты? — вдруг задумался впервые об этом Аллистэйр.
— Может случиться и такое, — согласилась с ним женщина. — Но наследники имеются и в боковых ветвях. И пусть тогда тебе Маверик нарожает хоть альфочек, хоть омежек. Кого захочешь.
— Маверик, Маверик, — обреченно простонал король, схватившись за голову. — Где ты, мое солнышко, моя любимая сестричка?..
***
— Рик, подъем. Одевайтесь, — крикнул Маркус через дверь, ставя ведро для обливания с ледяной водой рядом с крыльцом.
Они так и спали каждый на своей постели — Маркус с одной стороны двери, леди Маверик — с другой.
Рисковать не хотелось, хоть и стала она Маркусу противна.
Он уже окатил себя водой, подождал маленько, а потом снова позвал, так как та не отзывалась.
Уже несколько дней стояла жара, и Маркус принял решение выбираться из болот и двигаться в сторону дворца. Самое подходящее время. Иначе снова могут зарядить дожди, и тогда придется сидеть на болотах уже до заморозков.
— Маркус, противный, — наконец, раздался из-за двери недовольный голос. — Что вам не спится? Ведь делать все равно особо нечего.
— Сегодня как раз есть одно дельце, — ответил ей Маркус, натягивая на еще влажное тело одежду.
— Тогда почему вы меня еще не выпустили? — голос за дверью стал гораздо бодрее.
— Я же сказал, одевайтесь. Как оденетесь, дверь сразу и открою, — рассмеялся Маркус, берясь за бревно, которым продолжал подпирать дверь каждый вечер на всякий случай. Мало ли что может прийти в хорошую головку леди Маверик. И хоть она ему и противна, но отбиваться от ее навязчивых приставаний не хотелось.
На это раз она не стала испытывать терпение Маркуса, а оделась, как подобает — на ней были рубашка и штаны, и застегнутые, и завязанные.
— Так какое дело? — любопытство взяло верх над воспитанием, не утерпев, поинтересовалась леди Маверик.
— Вы сначала сбегаете, только бегом, а не шагом, к озеру или роднику, куда вам больше нравится, умоетесь, приведете себя в порядок. Потом мы позавтракаем, а затем я расскажу вам, какое это дело, — раздавал указания Маркус по старой командирской привычке.
Сколько ни сопротивлялась леди Маверик, как ни пыталась вытянуть хоть слово из Маркуса, тот оставался стойким, как кремень. И даже не потому, что хотел немного поизгаляться над девушкой, не хотелось ей сообщать раньше времени, что они будут выбираться из болот. Вот сейчас, пока та убежала к озеру, он, чтобы не привлекать ее внимания, быстро сложил в свой заплечный мешок сменную одежду. К походу он все уже приготовил заранее, сложив в том месте, откуда они пойдут по трясине, даже палку с которой пришел на остров разыскал и туда же ее отнес. Он принял решение идти другим путем, не тем, что пришли сюда. Этот путь более опасен, но зато они выйдут совсем недалеко от его родного дома, где втайне можно разжиться лошадьми, одеждой и всем необходимым для путешествия во дворец. Родителей, скорее всего, в доме нет, только слуги, хотя всякое может случиться. С другой стороны, сейчас самый сезон торговли лесом, и они вряд ли будут здесь: либо в столице, либо на лесозаготовках…
— А почему вы мне говорите это только сейчас? — Леди Маверик даже не донесла ложку с похлебкой, которую приготовил на завтрак Маркус, пока она спала. — Почему я узнаю, что мы покидаем остров и дом, к которому привыкла, как к родному, за несколько минут до выхода?
Ее глаза метали молнии.
— Вы сердитесь? — улыбнулся Маркус. — Не стоит. Если бы с вечера или утром начался дождь, наше возвращение отложилось бы еще на несколько дней, а может быть, и до глубокой осени. Сегодня выдался погожий денек, удачный денек, как и несколько предыдущих. И думаю, если мы поспешим, то к ночи выберемся на твердую землю из трясины.