Все произошло настолько быстро — после их возвращения во дворец мужчины даже поговорить толком не успели, чтобы рассказать друг другу, что произошло за то время, пока они были порознь.
Маркус решил, что его доставят в королевскую тюрьму, которая была расположена на другом берегу реки, сразу за разводным мостом. Но его, наоборот, повели в сторону дворца.
«В подземелье, в казематы, — ахнул Маркус. — Все гораздо серьезнее». Он втайне надеялся, что Проспер проследил, куда его повели и сообщит кому-нибудь из сестер, что с ним приключилось.
— В чем меня обвиняют? — поинтересовался Маркус у капитана.
— Мне неведомо, — довольно грубо отрезал тот. — Для этого существует королевский обвинитель.
Да, уж. Попав в подземелье можно не дождаться обвинения — об узниках часто просто забывали. Маркус знал об этом не понаслышке. Но если Проспер сообщит о нем родственникам, то, по крайней мере, своими прошениями к королю о нем они не дадут забыть…
Маркуса вели по немыслимым лабиринтам подземелья дворца, освещаемого лишь факелами, которые несли в руках стражники, пока не остановились возле позеленевшей от времени тяжелой кованой двери. Капитан королевской стражи нажал на какой-то практически невидимый выступ в стене, и ржавые петли, издав звук от которого хотелось завыть в тоске, чуть приоткрыли дверь. Один из стражников, брезгливо прикоснувшись к металлической обшивке, сделал щель шире, в которую капитан подтолкнул Маркуса. В нос ударил затхлый застоявшийся воздух. Четыре ступеньки вниз и мужчина в сопровождении стражи остановился перед тяжелой железной решеткой, за которой в свете факела он смог рассмотреть только неширокую лавку. Капитан нажал на другой рычаг возле двери, и решетка поднялась к потолку.
— Проходите, Маркус, располагайтесь, — капитан не ерничал, наоборот, в его голосе чувствовались нотки сочувствия.
Он давно знал королевского командира, с самого его появления в казармах при дворе, и все, сказанное ему королем, и приказ о его аресте, никак не вязались с тем, что он знал до этого о Маркусе.
Тот молча шагнул за решетку, и капитан опустил ее вниз, снова повернув рычаг. Затем он спустился к нему, вставил факел в упор в стене и, грустно вздохнув, произнес, указывая на него:
— Это все, что я могу для вас сделать. Когда он прогорит, станет совсем темно. Я не знаю, когда к вам кто-нибудь придет в следующий раз, и придет ли вообще. Только мой совет, напоследок, не вздумайте бежать, смиритесь. Король зол на вас за что-то, а я сам лично получил приказ убить вас при оказании сопротивления. И еще он сказал, что если вас попытаются освободить, он даже разбираться не будет — а потому пострадают все ваши родственники и друзья. Подумайте, стоит ли одна ваша жизнь многих жизней ваших любимых людей.
И, повернувшись, капитан пошел прочь из камеры…
— Ваше Величество, — капитан стражников остановился на пороге столовой, докладываясь о проделанной работе. — Командир Маркус сопротивления не оказал и был помещен без эксцессов в подземелье.
— Свободны, лорд Николас, — отпустил его король кивком головы.
— Что его ожидает? — поинтересовалась леди Маверик, откладывая приборы в сторону и беря в руки бокал с вином.
Хорошее вино с тех пор как ей разрешили его пить, она любила и за обедом позволяла себе немного.
Капитан королевской стражи задержался в дверях столовой на секунду и настороженно прислушался — узнать из первых уст, что ждет заключенного, было бы неплохо, чем довольствоваться сплетнями. Все, что узнает, он сразу передаст Просперу.
— Как государственного преступника, его ожидает публичная смертная казнь, а за попытку изнасилования иной его перед казнью оскопят, — с невозмутимым видом изрек король, ни на минуту не отвлекаясь от трапезы и продолжая с удовольствием поглощать лосося с овощами.
Капитан ахнул и сразу поспешил в казармы.
— Как оскопят? — в один голос переспросили леди Маверик и мать короля — они обе чуть бокалы не выронили из рук от неожиданности.
— Очень просто — его на площади разденут донага, и палач острым мечом на глазах у всех отрежет его детородный орган, чтобы другим альфам неповадно было. Правда, перед этим вслух глашатай зачитает, за что его подвергают такому наказанию. А уже после этого ему отрубят голову, — по-прежнему невозмутимо вещал король, словно речь шла не о жизни человека, а о том, что съесть на ужин.
— Не понимаю, — леди Маверик отставила свой бокал с вином в сторону, которое после сказанных слов не казалось ей уже таким вкусным. — Но он ничего не сделал, чтобы заслужить такое наказание.
— И ты, и лорд Харланд, сообщили мне одно и то же, а именно, что преступник Маркус тебя похитил, а перед этим попытался изнасиловать. Этому даже есть свидетель — маг Изорб. Разве не так?