В зале наступила мертвая тишина. А потом звонкий девичий голос леди Маверик громко прокричал:
— Мама, как ты могла так поступить со мной.
Раздался удар молотка:
— Продано! Прошу оплатить товар.
Маркус не видел, а только слышал, как в зал вошли люди, занося несколько тяжелых ящиков, наверное, с золотом. Потом на него надели рабский ошейник, вывели из клетки и заставили следовать за идущей впереди госпожой.
Прямо возле здания суда его затолкали в карету с незнакомыми ему гербами. Точнее, он их видел раньше, но не мог никак припомнить при каких обстоятельствах — после всего пережитого мозг категорически отказывался включаться в работу. Вскоре в карету села и обладательница женского баса, купившая его.
— Фу, — поморщилась она, помахав рукой перед собой. — Могли бы и помыть тебя перед продажей. Переплатила я явно за такой никчемный товар. Но что сделано, то сделано.
Маркус чуть не рассмеялся в голос — госпожа, купившая его, оказалась полной копией короля Аллистэйра. Если не брать в расчет возраст, Маркус решил бы, что сам король купил его. И тут он вспомнил голос леди Маверик. Ну, конечно, мама. Женщина — мать короля, отсюда и такое поразительное сходство, только вот зачем он, Маркус, ей? Впрочем, кто поймет царствующих особ с их прихотями?
Карета мягко качнулась и тронулась в путь. Они молчали — один ничего не говорил, вторая ничего не спрашивала.
— Будешь ко мне обращаться госпожа или леди Сэмюэль. Как тебе будет удобно, — наконец, проговорила обладательница глубокого низкого голоса, нарушив напряженное молчание. — Я везу тебя к себе домой, где ты будешь выполнять все мои самые мыслимые и немыслимые прихоти. Я за тебя слишком дорого заплатила, не вздумай попортить свою шкуру. Пороть или наказывать тебя каким-то иным образом я не собираюсь, буду взывать только к твоему благоразумию, надеюсь на него и уповаю. Не позволь мне разочароваться в тебе.
Маркус кивнул — конечно, она имела право. Во сколько обошелся он этой женщине? Сто килограммов чистого золота? Никогда бы не подумал. С него теперь пылинки надо сдувать.
Леди Самюэль, откинувшись на подушки, прикрыла глаза.
Маркус последовал ее примеру и с удовольствием вытянулся на обитом бархатном сиденье, устраиваясь удобнее. На узкой деревянной лавке в его камере никак не удавалась лечь так, чтобы вздремнуть хоть чуток по-человечески, приходилось пристраиваться на грязном полу, а там тоже невозможно было уснуть из-за холода каменных плит. Так и мучился все десять дней, что его продержали в подземелье.
Он и не заметил, как погрузился в сладостный сон.
— Поспи, мальчик, — тихо произнесла женщина, приоткрыв глаза. — Сейчас отъедем от столицы, покормлю еще тебя в какой-нибудь небольшой деревеньке, отощал ты совсем в своем заточении. Выдрать надо Аллимтэйра за его гордыню.
И леди Сэмюэль расплылась в самодовольной улыбке. Она сделал одним движением руки или голоса, как посмотреть, множество дел — спасла чужую жизнь, передала сыну деньги, которые привезла с собой в столицу и не знала, как вручить ему, не обидев, а самое важное, приобрела, как ей казалось, бесценное сокровище, которое сделает ее поистине счастливой.
Она смотрела на Маркуса и мечтала… Только в мечтах она могла оставаться самим собой — обычной женщиной, с душой и сердцем…
А Маркус, мирно спавший в карете, не знал, даже не догадывался, как после аукциона шушукались люди, обсуждая личности купившей и купленного, как бесновался лорд Харланд, как рыдала леди Маверик, как оправдывалась дочь адвоката перед родителями Маркуса. Никому из них не удалось выиграть аукцион. Сто килограммов чистого золота…
Кто мог подумать, что мужчина, пусть и альфа, может так дорого стоить? Что в нем такого?
Глава 25
Карета, мягко качнувшись, остановилась. Тотчас открылась дверца, и расторопный слуга, опустив удобную лестницу, протянул руку леди Сэмиэль. Та, опершись на нее, спустилась на дорожку и, не оглядываясь, пошла в сторону невысокого здания придорожной гостиницы. Она здесь останавливалась всегда по пути домой, когда возвращалась после посещения своего старшего сына. Хозяина гостиницы заранее оповещали, когда высокая гостья проследует, и тот всегда готовил ей вкуснейший обед, не то, что во дворце, хотя и там повара стряпали неплохо. Женщину ждала ароматная ванна с травами и мягкая постель. До утра леди Сэмюэль оставался здесь, набиралась сил — дальше ничем подобным он себя побаловать не могла, только изысками, которые ей насобирал в дорогу местный повар. А он всегда старался угодить ей.