Маркус подхватил ее и привлек к себе, вдыхая аромат ее духов. Сердце замерло, а мир перевернулся, вернувшись на пять лет назад.
…Харлин шел по бальной зале. Он ненавидел все эти маскарады, а особенно маски, которые постоянно придумывал, изобретал для него король. Вот и сейчас маска была такая неудобная, к тому же она практически не давала ему обзора. Он лавировал между людьми, наряженными в такие же карнавальные маски, стараясь никого не задеть. Они надели маски по прихоти короля только сегодня на празднование Нового года, на его же лице она была всегда. Музыканты уже настраивали свои инструменты, скоро должен зазвучать первый вальс сегодняшнего бала. Харлин шел и выбирал, какую симпатичную девушку или даму пригласить на первый танец. Ему было все равно, по большому счету, кто это будет — старуха, женщина или совсем девочка. Его сердце было свободно и билось ровно для всех — так считали и сплетничали о нем во дворце. Он не возражал, пусть. Лучше слыть холодным, недоступным. Не успел Харлин отойти в сторону, как та девчонка налетела на него. Если бы он ее не подхватил, та просто рухнула бы у его ног. Харлин привлек девушку к себе, вдохнул запах духов, смешанный с ее естественным, и прошептал прямо в ухо:
— А-ах, какой приятный запах молоденькой омеги. И теперь я знаю, с кем буду танцевать свой первый танец.
— Запах? Я же вылила на себя полфлакона духов, — девчонка под маской похлопала длинными ресницами. У нее оказался нежный проникновенный голос, немного испуганный. — Вы кто? Альфа?
— Да, я альфа, — гордо сказал Харлин и улыбнулся под маской. Жаль девушка не видела его улыбки. Все твердили в голос, что она обворожительна.
Он увидел, как в прорезях маски ее глаза округлились от удивления.
— А мне сказали, что на балу будут только беты, — прошептала она, не предпринимая никаких попыток вырваться из рук Харлина, а наоборот прижимаясь к нему.
— Только беты, все правильно, но я — один альфа, и вы — одна омега. Разве не так? — таинственно пришепетывая, прошептал ей Харлин по-прежнему на ухо.
Девушка кивнула и опустила взгляд, а потом посмотрела на Харлина со смешинками в глазах и добавила:
— Нет, вы ошибаетесь. Насчет альф не скажу, но омеги еще будут. Мы с вами не одиноки.
— Не одиноки, — согласился Харлин с ней, кивнув. — Потому что я вас сегодня вечером от себя никуда не отпущу. Я не только буду танцевать с вами первый танец, но и все прочие. А потом, когда бал закончится, поцелую.
Почему он это сказал? Но девушка пахла так одуряюще нежно, что захотелось сделать ей приятное.
В ответ она звонко рассмеялась:
— Что? Вот так, прямо при всех?
Харлин привлек ее к себе еще плотнее и прошептал:
— Могу и при всех. Только не буду этого делать. Я пойду за вами в вашу спальню и там поцелую. Не хочу, чтобы кто-то видел этот поцелуй.
— А у меня под дверью стража, — продолжила смеяться девушка, чуть отстраняясь от него.
Уж больно близко находился от нее этот привлекательный мужчина.
— Надеюсь, под вашим окном-то стражи нет? — спросил он.
— Нет. Но мое окно на третьем этаже.
Слова воина в черном ее развеселили.
— Вы хотите попытать счастья? — поинтересовалась она.
— Очень хочу. Оставьте окно приоткрытым, и я принесу вам розу, красивее которой не будет на всем белом свете, — продолжил негромко говорить Харлин. — И за нее вы мне подарите поцелуй.
— Идет, — согласилась та, подавая руку Харлину, так как зазвучала музыка первого танца.
— М-м-м, — прошептал Маркус, прижимая к себе девушку. — Какой запах.
— Какой еще запах? — возмутилась та, отстраняясь от него. — Парфюмер сказал, что не будет никакого запаха. Какой запах? Вы кто? В этом замке нет альф, чтобы чувствовать мой запах.
— В этом замке нет альф, — согласился Маркус, отгибая край воротника своей рубахи и демонстрируя рабский ошейник.
И больше, не говоря ни слова, он продолжил свой путь в библиотеку…
Маркус читал книгу леди Сэмюэль, но слов не понимал, воспоминания нахлынули на него с невероятной силой.
Они танцевали и танцевали. И вдруг девушка сказала, что ей надо уходить.
— Еще один, последний танец, — прошептал Харлин.