— Вы разыграете козыри в Эглерии, а я займусь советником. — Словно читая мысли принца, доверительно прошептал оруженосец и разлил вино в серебряные кубки. — Слыхал, старик слаб сердцем, да и куриная слепота донимает. С наступлением сумерек заезжает в ближайший трактир и там, попивая травяные настойки, пережидает ночь. Устрою засаду на тракте. Пару капель зелья помогут улучшить склочный характер.
— Не оставляй следов. Тебя никто не должен узнать.
— Повинуюсь, мой принц.
Глава 6
Глава 6
Мир не перевернулся. Ночь бархатным покрывалом стелилась над лугами и лесами. Серебристой россыпью вышивали звезды магические созвездия. Все так же стрекотали сверчки, ухала сова и шелестела трава на ветру. Черная гладь королевского пруда замерла ровным, неподвижным зеркалом. Люди спали в мягких кроватях и не думали о том, что “завтра” возможно и не наступит. Если бы можно вернуться в опочивальню и спокойно уснуть. Забыть, откинуть, жить дальше.
Аттис не мог обрести привычное спокойствие. Разбуженные эмоции будоражили сознание. Адреналин кипел в крови. Сердце клокотало противоречиями. И это гнилое чувство надвигающейся беды. В такой ситуации даже оракул не подскажет кто прав, а кто виноват.
Правитель мрачной тенью бродил по замку. Завидев зверское выражение лица и полыхающие адовым пламенем глаза, слуги в ужасе шарахались, прячась по углам. Первым делом написал послание для Ба Дойтс эл Широи. Старый вояка и отец. С ним отдельный разговор. Остальным правителям разослали приглашение во дворец Садрон голубиной почтой. Хрупкий мир Куишат под угрозой. Необходимо созвать сейм и миром решить, что делать, как быть. Подобного прецедента ранее не случалось.
Раздор в душе не утихал, поэтому император пошел по пути наименьшего сопротивления. Взял две бутылки вина, собственноручно взнуздал могучего скакуна и помчался вглубь имперских лесов. В сердце клокотала злоба напополам с разочарованием и непонятной, почти детской обидой. “Человек с чистой совестью дышит ветром свободы, а для преступников подходит только тюремная гнилость…”, — утверждал разум, — “но…”
Аттис сам себя не понимал. Бешеная скачка, частый стук копыт как отзвук сердца. Чернота густого леса. Шпоры вонзались в покрытые потом бока. Лошадь дернула головой силясь вырвать узду, но уверенная рука точна. Осадил лошадь и, стреножив, примостился на большом плоском камне у водопада. Тихий уютный уголок дикой природы. Только его, ничей больше. Приятно так заблуждаться.
Много лет назад на охоте понесла лошадь, юный принц вылетел из седла, плюхнувшись в воду. Испуганное животное налегке умчалось прочь. Принц выплыл, посетовал на судьбу и устроился на разогретых летним солнцем камнях обсыхать. В водопаде сказочно преломлялась радуга. На отмели резвились мальки. Прохладная влага манила свежестью, такая прозрачная, что сквозь толщу можно легко разглядеть каменистое дно. А за дикими кустарниками, казалось, спряталась прекрасная дриада.
С тех пор неприметный водопад стал уголком для уединенных размышлений сначала принца, потом — императора. Никто кроме него не ступал по густому ковру из трав, никто не пил из прохладного источника, никто не нарушал уединение, разве только певчие птицы. Аттис открыл бутылку и отхлебнул прямо из горла. Плебейская привычка бывалого служаки. Он пил, захлебываясь в вине и мыслях; пил проклиная себя и сестру; пил стараясь отогнать мрачное “завтра”; пил не замечая, как тает ночь.