Шипение очага, острый запах каленого железа и дикий животный крик боли.
Не раз видел казни, проливал кровь на поле брани, сам убивал. Но только в эту минуту захотелось крепко зажмурится и бежать не оглядываясь, чтобы не ощущать тошнотворного запаха паленого мяса. Минутная слабость прошла. Принц будет доволен.
***
Аттис медленно провожал взглядом рассвет. Ночь гнетущего ожидания. Тьма разъедавшая изнутри. Старался не думать, что сейчас… уже… закончилось. В сердце горела кровавая рана, хотелось выпрыгнуть из окна или пасть грудью на меч, чтобы забыть, притупить боль хоть на миг. Не выдержал. Сорвался. Сбежал вниз, покинув астрономическую башню. Ноги сами собой понесли в известную камеру. Дверь приоткрыта, словно черная зияющая пасть, ощеренная ржавым кованым засовом. В темноте дрожал крошечный огонек. Медный подсвечник стоял на полу, заливая холодный камень восковыми слезами. На грязных деревянных нарах в пароксизме отчаяния согнулась хрупкая девушка и плакала навзрыд. Шорох заставил ее поднять глаза.
— Ненавижу тебя! Ненавижу! Чудовище! — Истеричный вопль спугнул копошившуюся в гнилой соломе мышь. С противным писком она метнулась к норе. Властитель вошел и сел около сестры. Фарида гневно вырвала локоть и вскочила на ноги, запутавшись в широкой юбке и едва не опрокинувшись навзничь. Взгляд метался из угла в угол. Словно только теперь принцесса поняла, где находится.
— Я не мог поступить иначе.
— Лучше б ты вонзил кинжал ей в сердце! Как жить… как жить и не видеть солнца? Мерзкий трус! И мне выжги глаза — я не хочу больше тебя видеть! Никогда!
— Тор требовал ее смерти. Я бы не смог…
— Зато ты смог удержать меня и перехватить моих людей. Не дал даже крохотного шанса на спасение! Я бы всю вину взяла на себя и в глаза Тору бы плюнула тоже я!
— У нее был шанс на спасение. Не понимаю почему…
— Она дала слово не причинить дополнительные проблемы. Ты же ничего не знаешь, только веришь досужим домыслам и кухонным сплетням! Хоть бы раз зашел в библиотеку и почитал старинные свитки. Не те, которые официально распространяют наши оракулы, а те которые написаны до Великой войны и Эпохи Перемен. Нигде нет описания зверств черного дракона, наоборот, говорится о великой стране благоденствия. О стране Черного дракона!
— Почему Тирис не обернулась драконом и не улетела? Я до конца надеялся на это. Думал…
— Вы, мужчины, умеете только думать, но не чувствовать! Куда ей бежать? Скитаться и жить в драконьих гнездах до скончания веков? Она смерилась. Говорила о каком-то предзнаменовании. Перед казнью… ласково улыбнулась и сказала: “Представь, что ты спишь и скоро проснешься!” Как жить с таким камнем на сердце! Я виновата, не спорю — могла не привозить ее в Эглерию; могла не знакомить с тобой; могла не способствовать вашему сближению!
— Если б меня еще раз поставили перед подобным выбором, я бы поступил так же.
— Это бесчеловечно!
— Возможно. Монархи не живут для себя. Как не дорога для меня девушка, народ — дороже. К тому же она жива. Да, слепа, да — несчастна, но жива! Пусть даже и не простит…
— Простит.
— Что? — В глазах Аттиса зажглась иррациональная надежда на… На что? На “чудо”?
— Тирис не просто добрая и милая, она не из этого мира. Один старый оракул, перед тем как навсегда покинуть пределы дворца и жить отшельником в подземных лабиринтах, сказал мне: “Ее аура уникальна. Предельно чистая как родник, но сильная как все четыре стихии”.
— Ты не говорила мне.
— Я хотела. Ты не дал и малейшего шанса. Ни мне, ни ей.
— Тебе лучше уехать в Бор-Кииру. В Эглерии нынче не спокойно.
— Я не брошу ее в таком состоянии. Когда предают любимые, рядом должны быть друзья.
***
Она думала, что будет темнота. Пропасть. Однако ее окружали звезды. Сверкающие, слепящие, переливающиеся драгоценным блеском. Они кружили в "космическом вальсе", затягивали в водоворот спиральных галактик. Две похожие как близнецы, сияющие синью галактики, волшебной каймой окружили созвездие Спящего Дракона. Чудилось, будто чудовище подняло усатую голову, а должно бы спать еще добрую сотню миллионов лет. То красные, то зеленые всполохи появлялись то там, то сям. Загадочное свечение сквозь неведомые дали. Галактики постепенно сближались. Под влиянием гравитации они, в конце концов, сольются в тесных объятьях, но впечатляющая "агония" может продолжаться еще сотню миллионов лет. Две спиральные "руки" тянутся из верхней части галактики к нижней. Заглатывали разделяющие их облака из газа и пыли. Столкновение газов, вызванное взаимодействием галактик, запускает цепочку взрывов звездообразования в каждой галактике. Розовые цветы повсюду — это области образования звезд, которые и образуют спиральные руки в каждой галактике. Они особенно яркие. Картина менялась и оставалась статичной. Слепила и утешала. Притягивала и отталкивала, была родной и позабытой.