***
Вечерело. Утомленные за день люди, кое-как пристроив головы, спали. Разморенная стража с легкомысленными венками на пиках, медленно прохаживала вдоль лабиринта. Вдруг земля вздрогнула, и на крыше лабиринта вспыхнул огненный столп. Люди пораженно затаили дыхание. На нагретом за день камне лежал Тор. Замученный, покрытый пылью; когда-то белая рубаха рваными клочьями висела на шее, а поперек плеча кровоточила глубокая ссадина. В руках — Дыхание Дракона, жезл из берцовой кости белого дракона. Принц доказал — он носитель Истинной Силы. С трудом приподнял голову, отдышался и с видимым усилием поднялся на ноги. Попытался идти более-менее ровно, но на узкой боковой лестнице споткнулся, готовый рухнуть вниз… если б не оруженосец. Мужчина вовремя взбежал по скользким ступеням и подхватил под мышки полубессознательного принца. Болезненный стон был ему ответом. Помог спуститься. На последней ступеньке Тор нашел в себе силы выпрямить спину и, оттолкнув поддерживающие руки, шагнуть вперед. Широко улыбнулся своему народу и поднял над головой легендарный жезл.
Оруженосец хотел подставить плечо, но Тор повелительный жестом отослал его прочь. Люди не должны видеть слабость владыки. Толпа взорвалась приветственными криками. В воздух полетели шапки и букеты. Драконы от неожиданности взмыли в воздух и профилактически полыхнули огнем по верхушкам деревьев. К счастью пожар не грозил. С давних времен на деревьях вырезали охранные руны. Принц победно усмехнулся, в глазах горело торжество. Но ступить сил не было. Вдруг перед ним в изящном реверансе присела принцесса. Поднялась и, вручая букет эдельвейсов, незаметно подставила плечо, имитируя объятия.
— Пойдем. В конце дорожки ждут носилки. Обними меня за плечи.
— Не дотащишь.
— Ты меня плохо знаешь.
Всю дорогу их осыпали цветами. Простолюдины жаждали дотронуться до освященного лабиринтом наследника и напирали на военный кордон. Приближенные, дабы освободить путь разбрасывали серебряные монеты. Обряд Великого посвящения завершился, но празднование только набирало обороты.
Глава 10
Глава 10
Тонкая призрачная фигурка в белом легком платье стояла на покрытом изморозью подоконнике. Венок из эдельвейсов медленно сползал на лоб. Ледяная корка изысканным кружевом расползалась по сторонам, съедая краски. Застывали под инеем стены, потолок и мраморный пол. Сорвавшийся ветер жестоко рвал одежду, лепестки один за другим опадали на пол. Комната становилась белее белого. С пустых глазниц потекли кровавые слезы, застывая на щеках сверкающими красным кристалликами. С каждой новой каплей тело кошмарной фантасмагории становилась все прозрачнее.
Он кинулся вперед, хотел позвать, просить, но голос покинул и вместо крика — приглушенный хрип. Нужно торопиться, сжать в объятиях и отогреть, но неведомая сеть опутала с ног до головы. Ужас сжимал сердце.
Не делай этого… прошу…
Шаг в бездну в вихре взметнувшихся снежинок потонул в безмолвном вопле.
Аттис проснулся и резко сел на кровати. Одеяло и простыни сбились в ногах, вышитые шелком подушки — на полу. Словно не спал, сражался. Рубашка взмокла от пота. Дыхание шумно срывалось с губ, точно после длительного забега. Свечи в изголовье не погасли, значит, спал совсем немного. Последние дни урвать отдых становилось все сложнее. Сон бежал, а когда усталость брала свое, приходила ОНА…
Появилась паническая привычка не гасить свет. А в грудине по обыкновению заныло. Несколько дней назад император очнулся в гроте у излюбленного водопада. В замызганном дорожном плаще и сапогах покрытых слоем тины; рядом спокойно паслась лошадь, а поверх разорванной, окровавленной рубахи… пульсировало Сердце Дракона. Как здесь оказался и почему древний реликт не в сокровищнице, понять не смог. Никакое расследование не помогло. Лучшие сыщики растерянно пожимали плечами. По словам очевидцев, император, отужинав, отправился работать в кабинет. Более никто его не видел. Включая секретаря и охрану.
С тех самых пор кошмары досаждали еженощно. Ни снадобья, ни алкоголь не помогали. Стоило прикрыть глаза, как видел тонкую фигурку с черными провалами вместо глаз. Во сне знал наверняка, сам виноват в страданиях незнакомки. Что нет ни надежды, ни прощенья. Чувствовал — с каждым новым прыжком вниз, гибнет часть души. Но и это было не все. С наступлением сумерек в груди зарождалась одуряющая боль, ядовитыми клыками грызла она до самого рассвета. Казалось, открытую рану посыпают солью, а сердце готовится разбиться о ребра. После таких приступов еще долго оставались глубокие кровавые ссадины. Словно дикий кот, или какое другое животное в ярости ударило лапой.