– И я о том же, – проникновенно сказал зверь.
Мальчуган уселся, скрестив ноги, еще раз полистал бумаги:
– Встреча в чуждом мире – хорошо, экспедиция к артефакту – хорошо, бывший дружок… хм… Хорошо или плохо? – почесал затылок. – Вспомнить бы… Или спросить? Ты как думаешь, глубокоуважаемый Псой Псоевич?
Зверь отвлекся от выкусывания свалявшихся клочков шерсти с лап и ядовито заметил:
– Она несомненно будет рада. Столетняя разлука как ничто другое укрепляет чувства. Но не тело.
Мальчуган аж передернулся, покраснел.
– Рип ван Винкль какой-то, – продолжал изливать порции желчи Псой Псоевич.
Мальчуган щелкнул пальцами, и зверь исчез. Растворился без следа.
– Утомительный уровень, – опять пожаловался мальчуган. – Эмоции, гармоны. Как я отвык от всего такого! Ты не обижайся, но это как если бы тебя вот сейчас в подгузнике, спеленутого по рукам и ногам снова засунуть в колыбель. И поить грудным молочком. И петь колыбельные. И заново учить говорить.
Он вернулся к бумагам, но тут же вновь отвлекся.
– И на Псоя не обижайся. Зверь – он и в космологических масштабах зверь. Собственные тараканы в башке. Собаки ему, видите ли, не нравятся. Надо сделать так, чтобы они одичали! И чихать, что они с человеком вот уже сорок тысяч лет. Как пожили в тепле сорок тысяч лет, так теперь и в лесу сорок тысяч лет поживут. Хи-хи. Управляемая эволюция! Сингулярный прогресс! Новая сигнальная! Скажу тебе по секрету – управлять эволюцией гораздо легче, чем заставить двух примитивных существ полюбить друг друга. Никто до меня не пытался. Да и зачем? Кому там, – мальчуган ткнул пальцем вверх, – может понадобиться формула любви? Гравитация – это понятно. Слабое взаимодействие – тоже понятно. А вот любовь – непонятно. Но я добью, добью! – он стукнул кулаком по земле. – Вот увидишь, увидишь…
Сворден Ферц очнулся от того, что его трясли за плечо. Все тело задеревенело от неудобной позы, в которой и сморил сон. Перед ним сидела Шакти и внимательно рассматривала.
– Ты во сне слюни пускаешь, как маленький ребенок, – заявила она.
Подбородок и впрямь оказался мокрым.
Странное ощущение – словно из одного сна тут же, не просыпаясь, провалился в другой. Все вокруг заполняло мягкое желтоватое сияние. Пахло чем-то ужасно знакомым, но здесь абсолютно невообразимым – как если бы полуразложившийся труп благоухал ладаном.
– Похоже на янтарь, да? – Шакти наклонилась и погладила ладонью пол. Сворден Ферц отвел глаза от свободного выреза ее майки. – Предположение, в общем-то, подтверждается.
– Предположение? – он все никак не мог прийти в себя.
– Развалины – никакие не развалины, а сложный комплекс, возведенный предположительно Вандерерами, – Шакти приблизила лицо к лицу Свордена Ферца, словно собираясь сообщить ему что-то по секрету. Взяла его руку, приложила к груди, которая оказалась небольшой и поместилась в ладони. Сердце отчаянно стучало.
– Я не прошел кондиционирования, – пробормотал Сворден Ферц.
– Ну и что? – прошептала Шакти, почти касаясь губами его губ.
– Я могу тебя напугать… оскорбить…
– Все так запущено?
– Нет… Не в этом дело…
– С девяти лет я была вещью, меня не испугать сексуальными паттернами дикарей племени мумба-юмба.
– Какой вещью?
– Личной и исключительной. Но строптивой. Которую лупили почти каждый день…
Сворден Ферц сжал пальцы. Шакти прикусила губу. Он было ослабил хватку, но она затрясла головой:
– Нет… Продолжай…
– Это ненормально.
– Что устраивает двоих, вполне нормально… Я ведь была полной дурой… Строптивой дурой… Хотела освободиться… Я и сейчас дура…
– Почему?
– Разве можно новому любовнику рассказывать о старых? Лучше сделай со мной то, что здесь делают с аборигенками…
– Это будет больно и неприятно. Оскорбительно.
Короткий смешок:
– Высокая Теория Прививания убила физическую любовь. Она много чего сгубила, но этого человечество ей точно не простит…
– О чем ты?
– Нельзя оставаться воспитанным в постели. Настоящая любовь всегда запретна. У тебя случалась запретная любовь?
– Нет.
– А я слышала, что некоторые из вас вступают в связь с аборигенками. Так романтично! Боги, спустившиеся с небес, чтобы устроить на свой лад жизнь примитивных народов, и рыжекудрые красотки, делящие с ними постель, в надежде понести героическое потомство. Извечный миф.
– Тебе больно?
– Делай со мной все, что хочешь. Меня правильно воспитали. Назло учителям и докторам. Назло Высокой Теории Прививания. Только я это не сразу поняла. Мне казалось, что он испортил мою жизнь.