Сворден пригнул Флекиг к палубе. Девушка билась и вырывалась, но он крепко держал ее, сам пытаясь разглядеть в кровавом мраке то, что ее испугало.
Пелена послушно отступала, обнажая дно реальности, усеянное бледными завитушками, похожими на моллюсков без раковин. Огромные головы, крошечные конечности, теребящие обрывки пуповин, — скопище нерожденных созданий, что возятся в вязкой грязи колонией червей в гниющей ране.
Шлеп! Шлеп! Голые ступни безжалостно ступают по моллюскам, превращая их в слизь. Руки, достающие почти до палубы, загребают головастых созданий, подносят к широкому рту. Зубы впиваются в мягкие черепа, рвут, жуют их еще живыми. Кровь и мозги стекают по подбородку, шее и расползаются по голому телу. Длинные грязные волосы не дают рассмотреть лицо, лишь глаза свирепо блестят сквозь завесу косм, усеянных насекомыми.
— Колокольчик, — шепчет Флекиг. — Колокольчик.
Останавливается. Замирает. В какой-то нечеловеческой и оттого неудобной позе — отвернув левое плечо назад, выставив правую ногу, скособочившись так, что под кожей протянулись и напряглись жилы, удерживая тело от падения. Отчетливо проступили раны, будто тело сначала разбили на множество кусков, а затем неряшливо склеили.
Флекиг тянет к нему руки. Пытается ползти, но Сворден крепко держит ее.
— Колокольчик…
Пахнет стылой зимой и безлюдным пространством — таким огромным, что готово вместить любых странников, принять в ледяные объятия, только бы обрести тех, кто готов созерцать вечный пейзаж с пустынным берегом и ледяной горой, похожей на зуб.
— Я виновата, — всхлипывает Флекиг. — Ужасно виновата. Грязная. Уродливая. Гнилая.
Сворден опустился на колени и прижал ее к себе.
— Сворден, — донесся шепот из-за спины. — Сворден.
Он обернулся и увидел Патрона.
— Где Кронштейн?
Патрон неопределенно покачал головой. Перехватил поудобнее огнемет.
Сворден потряс Флекиг за плечо. Палуба опустела — ни зародышей, ни чудовищ. Лишь ставшая привычной картина полуразрушенного дасбута.
— Грязная… Уродливая…
Патрон осмотрел раструб огнемета, осторожно снял пальцем капельку напалма, растер, понюхал.
— Здесь, — показал Сворден. — Режь здесь.
Патрон поплевал на ладони:
— Посторонись! — перехватил наконечник поудобнее, прижав его к животу, оскалился.
Из раструбы потянулась блестящая ниточка слюны — огнемет предвкушал пиршество. Щелкнуло зажигание, и ослепительное жало вонзилось в бортовую перегородку. Во все стороны брызнул расплав. По краям растущей дыры вспыхнуло пламя и начало расползаться по панелям и коробам дымными ручейками.
Взвыла сирена. Разошлись отверстия автоматического пожаротушения, и вязкая пена потекла прямо на Патрона, чья одежда уже потрескивала от высокой температуры. Огнеметчик расхохотался.
— Сиди здесь, — Сворден отпустил Флекиг и встал. Закрывая лицо от жара, протиснулся между хохочущим Патроном и переборкой и пробрался в отсек, откуда появился огнеметчик.
Это оказался пост главного энергетика. Почти все пространство отсека занимал планшет электроснабжения с многочисленными переключателями, вокруг которого теснились шкафы управления реактором. В единственном уцелевшем кресле скорчился Кронштейн, выставив вперед поврежденную руку.
Кожа с пальцев и ладони почти вся сошла — отслоилась струпьями, обнажив мышцы. В мешанине глубоких ран нечто шевелилось — множество тонких, витых нитей, отчего казалось будто рука механика живет отдельной от тела жизнью.
— Помоги наложить жгут, — попросил Кронштейн и показал ножом, что сжимал в здоровой руке, где. — Зараза…
Сворден кортиком взрезал рукав куртки механика и туго перемотал запястье.
— Всем свободным от вахты перейти в зону кубриков! Вахтенной смене стоять согласно курсовой задаче «три»! — прохрипел Кронштейн. — Давай!
Сворден перехватил покрепче поврежденную руку механика и одним ударом отсек ладонь. Кишащий червями кусок мяса упал на палубу. Обрубок кровоточил, и Сворден обмотал его бинтами. Получилась толстая культя.
За время ампутации ни один мускул не дрогнул на лице механика. Он безучастно смотрел за действиями Свордена, и даже привычный болт в уголке рта торчал неподвижно.
Запнув обрубок под планшет, Сворден помог Кронштейну подняться.
— Идти можешь?
— Пожар в третьем отсеке, — пробормотал Кронштейн. — Спасательному расчету локализовать место возгорания!
Патрон утирал пот, рассматривая проплавленную дыру. Противопожарная пена пузырилась на ее раскаленных краях. Отсек заполнился оглушительным треском остывающей металлокерамики.
— Раз! — сказал Патрон и осторожно подул на наконечник огнемета.
Сворден заглянул в получившийся проход, но ничего необычного не заметил — все те же металлические коридоры еще одного топляка. Тем временем Флекиг достала из аварийного рундука раздвижные сходни. Они с Патроном закрепили секции и протиснули их в дыру.
— Боевому расчету прекратить борьбу за живучесть и покинуть дасбут! — скомандовал заплетающимся языком Кронштейн. Болт выпал у него изо рта и закатился в отверстие дренажа.
Сворден подергал сходни. Они почти не нагрелись, однако от дыры продолжал накатывать такой жар, что даже в холодном отсеке от него перехватывало дыхание.
Прикрывая лицо, Сворден быстро пробежал сквозь отверстие и осмотрелся. Оглянулся и помахал сидевшему на корточках Патрону. Тот помог взобраться на сходни Кронштейну, а затем Флекиг.
Слой ржавчины покрывал все металлические поверхности топляка. Пластиковые панели покоробились и местами осыпались. Аварийный свет еле пробивался через плотные клубы пыли, которая сыпалась из щелей пожаротушения. Внутренний корпус отслаивался струпьями, обнажая ребра шпангоутов.
— Ну и древность! — высказался Патрон.
— Нужно рвать отсюда, — поежилась Флекиг. — Здесь мертвяками воняет. Да, Башка?
— Это от нас воняет, чучело, — Кронштейн нянчил культю.
Сворден принюхался. Попахивало и впрямь чем-то непривычным — смутно знакомым и беспокоящим, как мучительное воспоминание, не до конца утопленное в омуте забвения.
Дасбут качнуло. Из проделанной дыры выплеснуло гноище, словно из вскрытого нарыва. Все вскочили на ноги и замерли. Лодка, из которой они пришли, медленно опускалась. Отверстие постепенно перекрывалось находящим бортом. С хрустом ломались остывшие нити металлокерамики.
Кронштейн выпрямился и приложил ладонь к голове. Флекиг вцепилась в Свордена.
Поток гноища усиливался.
— Уходим, — сказал Сворден.
Они навалились на люк и загерметизировали отсек.
— Этот топляк тоже долго не выдержит, — Кронштейн постучал по трубам. — Гидравлика сдохла, помпы забиты.
— Гиблое место, — Патрон поводил из стороны в сторону наконечником огнемета. — Не нарваться бы на пакость.
Копхунд ожидал их перед трапом. Он сидел на нижней ступеньки и что-то выкусывал между пальцев. Огромные глаза светились. Лоб собирался в могучие складки, точно тварь о чем-то глубоко задумалась. Зверь изо всех сил прикидывался человеком, и это ему почти удавалось.
За спиной копхунда скорчилось маленькое костлявое существо. Оно держалось тонкими лапками за перила. Голое тельце покрывала плотная сеть кровоточащих царапин. Оно принадлежало к человеческой расе, но прикидывалось зверем.
Копхунд посмотрел на людей и оскалился. Толстые губы отвернулись, обнажив крепкие клыки. Слюна стекала по подбородку. Тварь заурчала и внезапно пролаяла:
— Nennen Sie ihre Name, Nummer der Einheit und Zuschreibungshafen! Nennen sie Name von eurem Kommandant. Nennen sie Namen von euren Oberoffiziere! Der Widerstand gegen Besatzungstruppen wird laut Kriegsgesetzen bestraft!
Сидящее позади существо заскулило и наделало лужу.
Все те же шершавые слова знакомого языка, понимание которого то появлялось, то исчезало.
— Пакость, — пробормотал Патрон.
— Успеешь? — одними губами спросил Сворден.
— Не-а…
Не отрывая глаз от копхунда, Сворден взял за плечо Флекиг и толкнул ее вперед. Девушка споткнулась и упала перед тварью на колени.