Мурзину показалось, что он явственно слышит спокойный голос генерала. Он вспомнил, как вышел тогда на улицу, где его поджидали боевые друзья. Их было всего несколько человек – основное ядро партизанского отряда, – вместе с которыми минувшей зимой опустился он под шелковым куполом парашюта в районе оккупированной Одессы. Рядом с ним прошли они долгий, нелегкий путь по тылам врага, не раз смотрели в глаза смерти, терпели невзгоды и лишения партизанской жизни.
Радостью засветились лица друзей, когда Мурзин сообщил им о двухдневном отдыхе в Киеве. О предложении генерала решил пока ничего не говорить. Хотелось сначала обдумать все самому. Шумной гурьбой направились они к Новаковскому. Потом разместились в пустой трехкомнатной квартире и устроили торжественный обед по случаю благополучного возвращения в столицу Украины,
Под вечер молча шли по разрушенному Крещатику. Было еще светло. Завалы битого кирпича, щебня, суровые утомленные лица прохожих – все это напоминало о недавних страшных днях оккупации. Первым нарушил молчание, Павел Куделя:
– Хлопцы! А война ведь еще не кончилась. Еще до Берлина нужно дойти.
– И дойдем! – бодро ответил Мурзин. И тут же подумал: «Может, сейчас рассказать ребятам о разговоре с генералом?» Он пристально посмотрел на Куделю. Этот смуглый, черноволосый крепыш-молдаванин всегда отличался безудержной удалью. Мурзин знал, что раньше Павел Куделя служил в румынской армии. Вместе с оккупантами дошел до Сталинграда. И там наконец понял всю лживость гитлеровской пропаганды, поверил в правоту советских людей и решился на отчаянный шаг: убив офицера румынской разведки, овладел важными документами и вместе с группой румынских солдат перешел на сторону Красной Армии. Поначалу он использовался у нас как переводчик, а потом ему доверили и оружие. В кровопролитных боях он завоевал любовь партизан.
– А знаешь, Павел, – обратился к нему Мурзин. – До Берлина еще не одну границу перейти придется. По чужой земле топать будем. Как думаешь, поддержат нас там?
– Братья славяне везде помогут, – не задумываясь ответил Куделя.
– Смотря кто, – усмехнулся ленинградец Морозов, шагавший между Куделей и Мурзиным. – Народ поможет, а те, кто побогаче…
– Вот и надо народ поднимать, – Куделя вопросительно глянул на Мурзина, ожидая поддержки.
– Верно. А может, нам в глубокий немецкий тыл попроситься? В Польшу, к примеру, или в Чехословакию? – раздумчиво произнес Мурзин.
Ребята умолкли. Остановились, сбившись плотной группкой.
Мурзин напряженно вглядывался в лица друзей. Согласятся, не подведут?.. У каждого из них лежал за плечами нелегкий боевой путь. И вот снова впереди смертельная опасность, кровопролитные бои… Дома, как говорится, и стены помогают. А там, на чужой земле? Да, конец войны не так уж близок. Скольких еще жертв потребует она, пока враг будет раздавлен окончательно?.. Не подведут ребята, согласятся! Не такой это народ!.. Вот они – раны, нанесенные врагом: развалины Крещатика, еще пахнущие гарью. А враг еще не добит! И разве может честный человек сейчас, перед лицом этих развалин, отказаться от священного своего долга, отступить?..
– Это продумать треба. Нас могут и не пустить, – неуверенно проговорил Куделя.
– Пустят, – коротко сказал Мурзин,
В назначенный день ровно в десять часов он доложил Строкачу:
– Мы все обдумали, товарищ генерал. И твердо решили продолжать и дальше драться в тылу врага.
– Я был в этом уверен, – сказал Строкач и, поднявшись из-за стола, крепко обнял Мурзина, – Молодец, Даян Баянович.
Мурзин и его друзья были зачислены в чехословацкую группу. Машина доставила их до соснового леса на окраине Киева.
Первым, кого они увидели в лесной школе, был начальник школы, подполковник Богомолов, высокий, подтянутый брюнет с большой колодкой орденских планок на груди. Он долго беседовал с каждым в своем кабинете. Интересовался абсолютно всем: откуда родом, есть ли родственники, где воевали, в каких диверсиях участвовали, много ли уничтожили вражеской техники, что нового подметили в действиях немецких карательных отрядов – и многим, многим другим.
Только к обеду знакомство было закончено, и Богомолов пригласил Мурзина и его товарищей осмотреть школу. Сначала он повел их к двухэтажной деревянной даче.