— Ты разорил свою компанию. Но я пришел к тебе с деловым предложением из искреннего уважения к твоему покойному отцу, — перешел к делу Дон Фальконе. — Я помогу тебе начать с самого начала с условием, что семьдесят процентов прибыли будут принадлежать мне. Подумай, ведь сейчас ты лишился всего. В тебе есть потенциал.
— Да, вы правы. Во мне огромный потенциал, — кивнул Виктор, поднимая горящие страшные глаза на собеседника. — Я согласен служить Вам, Дон Фальконе, но… не в качестве бизнесмена. А в качестве киллера, — Виктор еще раз пристально посмотрел на «истинную власть черного города» и ненормально широко улыбнулся. Тогда Мистер Зсасз был еще не маньяком, но уже убийцей.
***
Мафиози прислушался к словам Виктора. И не прогадал: за несколько лет работы на синдикат Зсасз прославился в криминальной среде как один из самых жестоких киллеров. Психопат, наслаждающийся убийствами, специалист по пыткам.
После пары недель «общения» с Виктором самые матерые бандиты могли в корне поменять свои взгляды и сторону в противостоянии Фальконе и Мароне. Но Виктора больше не интересовала политика кланов, он выполнял приказы, потому что они позволяли ему управлять смертью.
Отныне он был повелителем вездесущего черного дыма, он направлял его, он сгущал эту тьму разложения. От одного его имени дрожали. Те, кому Дон Фальконе позволял уцелеть после встречи с чрезмерно расторопным подручным, навсегда запоминали холодный пронизывающий взгляд Виктора. Тогда его еще называли по имени. Тогда еще он не был до конца маньяком, но с каждым годом чудовищное древо тьмы все глубже пускало корни.
Вскоре кожа, как и планировалась, практически вся покрылась «зарубками». Полотно убийств собирало все новые кровавые борозды. А он упивался уничтожением, неизменно считая, что освобождает зомби. Но вскоре цель — война с зомби — и процесс принесения страданий и смерти стали подменять друг друга.
Теория сложилась, сумасшествие все плотнее окутывало его. В зловещую историю черного города он вошел под прозвищем Мистер Зсасз. Один из самых жестоких кровожадных безумцев.
Но когда-то он не был ни убийцей, ни маньяком… Когда-то. В прошлой жизни. В другом мире.