Зсасз приблизился к девушке, дотронулся до руки с оружием, забирая обратно нож. Перед ним стояла и одержимо улыбалась фарфоровая куколка с душой монстра. Мужчина потянулся к ней, прижимая медленно к себе. Барбара вновь трепетала, но уже ничуть не от страха.
На чужой крови слились воедино их черные души, на чужой смерти сомкнулись в поцелуе губы. Точно встретились два вампира, для которых людская кровь служила питьем. Подделать безумный блеск в глазах обоих не сумел бы никто. Теперь Виктор окончательно поверил, что Барбара пришла именно к нему и негромко отозвался:
— Я ждал, что ты придешь, — он криво ухмыльнулся. — Я знал, что ты придешь с того самого дня. Тогда ты просто не улавливала своего предназначения.
— Твой образ преследовал меня с того самого дня, — призналась Барбара. — Сначала я думала, что это страх. Потом поняла, что ищу… тебя, — девушка улыбнулась. — Похоже, пустота заразна.
— Нет, ты просто прозрела, — ответил Зсасз, проводя носом вдоль ее щеки, шепча на ухо, словно великую тайну. — Теперь ты одна из нас!
— Чудовищ Готэма? — скептично усмехнулась Барбара. Она и правда не ведала, как себя называть.
— Нет, ты стала одной из нас, истинных его обитателей, его хозяев, его богов! — упоенно вещал Зсасз. Он вновь жадно рассматривал девушку, которая понимала все и без дальнейших слов. Похоже, он тоже вожделел этой встречи, вспоминал о пленнице, в которой углядел подобную ему…
***
Они сняли номер в недорогой гостинице, где никто не спрашивал их имена. Возможно, их сразу узнали и испугались, но ведь все понимали, что нет никакого смысла вызывать купленную-перекупленную полицию.
Ни Зсасз, ни Барбара не стремились раскрывать свои секретные штабы. Зато невероятно желали быть вместе.
Дверь номера негромко хлопнула, затворяясь, верхняя одежда обвисла на вешалке. Два человека остались одни друг напротив друга.
За окном разыгралась гроза, ливень хлестал по стеклу, завывая в оконной раме. В синих отблесках молнии, отраженных в таких же синих глазах девушки, падало на пол алое платье, когда Виктор почти неощутимо провел рукой вдоль молнии. Барбара тоже не терялась ни минуты, расстегивая пуговицы его черной рубашки. Почему же он вечно носил только черное? Точно вечный траур по кому-то… Истинный образ смерти. Но с красивым подкаченным манящим телом. Девушка залюбовалась жилистым сплетеньем мышц, обтянутых бледной кожей, на которой обнаружились еще несколько отметин.
— А это кто? — поинтересовалась непроизвольно Барбара, проводя вдоль «зарубочек» на груди Виктора.
— Более важные, чем рядовые зомби, — охотно объяснил Зсасз. — Но ты не такая, ты не зомби!
С этими словами он вновь впился в ее губы долгим поцелуем. Барбара ничуть не противилась, когда Виктор повалил ее на узкую постель, сминая покрывала. Его губы приникали к ее шее, руки изучали тело.
Он отличался от остальных ее любовников. Барбара не могла понять, чем именно. Может, некой нервностью, может, тем, что желал обладать всецело ей, такой же безумной и отрешенной от суетливого склепа. Маньяк оказался с ней невероятно нежен.
Они не торопились, ведь вся ночь осталась в их распоряжении. Ночь — их время, их покровитель, их слуга. Небо разверзлось пропастью и смыло черный город колоссальной кляксой, а Барбара заснула в объятиях бездны.
Ощущение вечного преследования иссякло. Монстр ласково мурлыкал, найдя своего собрата, свое отражение, свою любовь. И Барбара всецело позволила захватить власть этому существу, которое подавляли все вокруг, забывали, игнорировали. И лишь Виктор отыскал в глубине ее испуганной оболочки. Нерешительность, недозволенность — не для них, не для нее. Два монстра на дне бесконечной бездны — вот истинные лица и первые люди черного города.
***
— Тогда тоже шел дождь… — разбудил ближе к рассвету монотонный голос без выражения. Эмоционально Зсасз рассуждал только об убийствах, только это по-настоящему интересовало его. Ныне просто что-то непроизвольно вспомнил. Виктор обнаженным сидел на краю кровати, глядя в не закрытое жалюзи окно, за которым город все же никуда не делся.
Он остался навеки каменным монолитом миллионов пропоровших облака небоскребов. Через много веков, наверное, новые люди сочтут ошибочно, что так их далекие предки возносили хвалу богам, не подозревая, что эти постройки — вертикальные усыпальницы для живых. Город не верил ни в кого, не доверял никому.