— Именно в этом и проблема, Виктор, — зацепилась за слово Сара. — Все Ваши жертвы — это живые люди.
Она лгала, эта красивая зомби лгала. Но что-то прошло трещиной вдоль сознания Зсасза, подернулось то ли сомнением, то ли раздражением. Еще немного такого стресса — и откроет пасть пустота. А это значило, что придется приносить новую жертву, дабы побыть наедине с самим собой, хоть немного, хоть пару дней. Он устал… Уже много лет он истреблял мертвецов, все надеясь добраться до главного — разумеется, до Бэтмена, стража и предводителя всего это бессмысленного шествия нежизни. Борец с преступностью любил читать морали, складно и красиво говорил. Сара тоже так умела, даже хотелось подольше ее послушать.
Красивые женщины — вот его слабость. Чтобы сохранить красоту, Зсасз убивал их быстро, располагал труп в эстетичной позе. И мог долго рассматривать новую статую с плавными линиями, избавленную от пустоты. Всего лишь нож, немного крови на лезвии — и никакой разницы, только красота оставалась навечно, как запечатленная картина. Зсасз считал себя своего рода художником; Сара так и просилась на полотно новой зарубкой. Черный дым губит красоту, съедает цвета, уродует плавность штрихов, лучше отдать ее темной воде. Зомби должны оставаться мертвыми, даже если обладают обманчивой краткосрочной прелестью внешнего вида. Глупая-глупая девушка — ей никогда не прозреть, но с ней казалось интересным забавляться этими беседами.
Пусть кто-то запишет на пленку его теорию, миру давно пора узнать. Жаль только, что не станут транслировать по центральным каналам. Настало то время, когда правда просила, чтобы ее рассказали. Хотелось бы, чтобы зомби, наконец, ощутили себя мертвыми, может, тогда бы часть из них добровольно упокоилась.
Но ожил бы хоть кто-то?
Вряд ли. Спустя годы, Зсасз осознал, что у него не остается достаточно времени, чтобы избавить Вселенную от этого нароста в лице движущихся темных муравейников. Сказать на пленку — способ найти продолжателей. Но кого? Все мертвы, как и он. Как и он. Тогда он злился, и зверь пустоты снова рычал. Но трещина сомнений исчезала.
— Этого не может быть, потому что весь мир мертв, — уверенно отвечал Зсасз. — Вы просто этого не видите. Вы еще… не прозрели. Вам кажется, что я ненормален, поэтому я в цепях. Но если все не так? Что если это Вы давно заперты в боксе в смирительной рубашке, а я — только галлюцинация. Что если убивал не я, а вы? Никто не ответит, насколько реален ваш мир, доктор. Никто и никогда.
— Виктор… — называла его по имени Сара. Как нарочно, будила воспоминания о том времени, когда он и правда был еще Виктором, а не Мистером Зсазсом, не одним из опаснейших преступников Готэма. Но того приземленного создания не осталось. Нет-нет, молодой экономист-бизнесмен нашел более выгодное употребление для своего развитого мозга. Прошлое осталось в далеким мрачном вихре лет морального опустошения. Часто вспоминалось первое убийство, «первая зарубка». Тогда-то пустота показала свое истинное лицо, она направила нож, определив все дальнейшее существование. С тех пор он продумывал каждое «упокоение» до мелочей, он готовил побеги, иногда для этого шел и на вполне традиционные подкупы охраны, потом, правда, чаще всего уничтожал «помощников». Но Сара ничего этого не понимала. Пожалуй, не пришло время рассказать ей все.
— Чем Вы докажете, что живы? Ощущения? — перебивал Зсасз. — Они могут отвратительно лгать, вы и сами прекрасно знаете, что многим из собравшихся здесь, кажется, что они, к примеру, в тропиках или вообще в космосе. Парадокс, — голос почти пел, за долгое время на душе царствовало какое-то спокойное торжество превосходства. — А вы между тем тихо листаете свою не-жизнь, возможно, подозревая, что так не бывает: все повторяется, каждый день одни и те же события. Это не может быть жизнью. Вполне вероятно, что однажды уже произошел Апокалипсис, а вы — лишь обрывки памяти, не могущие создать ничего нового.
Сара помолчала, понимая, очевидно, что стандартный набор вопросов не сработает. Или же она заинтересовалась его теорией, Зсасз уличил себя в слабой надежде — он хотел, чтобы кто-то проникся, понял его, прочувствовал.
— Виктор, а себя вы тоже считаете мертвым? — непривычно глухо отозвалась Сара. В ней обнаружилось больше разумности, чем показалась на первый взгляд. (Уж точно нечета восторженной Харли Квин). Но ее вопрос вновь прошил неприятной пеленой, которая прошлась вдоль титанового саркофага души. Пустота утробно зарычала, из ее пасти капала жадная слюна. Она отделялась от стен, Зсасз видел ее отвратительный зев. Для кого он все-таки убивал? Ради какой-то великой миссии или чтобы лишь «накормить» этого монстра?
Вдоль высокого выбритого безбрового лба Зсасза прошли складки сомнений, точно рябь на воде от свежего ветра, он мучительно поморщился, и в тот сеанс ничего не смог больше сказать, впав точно в ступор.
С каждым разом оказывалось все сложнее контролировать себя. После нескольких заточений в Аркхеме он все больше сходил с ума, хотя все утверждали, будто он ненормальный и из-за этого его запирают в клетке. Зомби все искажали. Правда, причины не очень интересовали, когда от очередной горсти сомнительных препаратов нестерпимо тошнило. Ему везло, что эта дрянь действовала слабо, а Сара записывала с сожалением, что эффекта нет. Зсасз злился. Нет, она ничего не понимала! Слабая надежда угасла.
Сара возвращалась раз от раза, когда наступали прояснения. Однако чем дольше она говорила, тем яснее проступала отвратительная морда пустоты. Зсасз видел только ее вокруг, гул нарастал, крал голоса и звуки. Тогда он признавался даже самому себе, что сходит с ума, что не успеет закончить свой план. И от этого ему становилось до крика страшно. Он делался только транслятором единственной воли пустоты: «Убить!». Больше теории излагать не удавалось.
Сеансы с ним прекратили довольно скоро, сочтя, что лечение не поможет, поставив крест на всяких попытках. Сара являлась по-настоящему упорной зомби, порой казалось, что она даже начала проникаться концепцией мертвого мира, ощущать эту небывалую эстетику ускользания жизни из всего вокруг. Или нет… Ведь мертвецы — лживые создания. В итоге она струсила, сбежала, отказалась. Предала. А что делать с предателями учили еще древние. Она ушла, оставив наедине с пустотой.
Когда прибыла новая женщина с осунувшимся морщинистым лицом, убийца понял, что ему не хватает Сары. Он давно уже приготовил на пергаменте своего тела место для нее, решив так оставить навечно на своей коже, навечно вырезать память о ней. Поэтому вместо разговора с новым врачом получилось только раскачивание из стороны в сторону и нервное болезненное бормотание: «Убить, убить, убить… Резать, резать… резать!»
Пустота снова накрыла с небывалой силой, хуже, чем у наркоманов, выворачивая кости и заставляя ощущать, как кровь стучит в сосуды головного мозга, пробегая электрическими импульсами вдоль позвоночника. Он знал отныне только одно: он обязан убить Сару. Новое восстание в Аркхеме предоставило шанс…
С тех пор пустота поглотила все его теории, он сделался ее рабом, а не избавителем, хотя слабо осознавал это.
========== Мистер Зсасз (стихотворение) ==========
В тумане сером липкий сон,
Меж нами смертью оглашен.
Капканом цепким он спешит,
Чужою болью весь расшит.
И видит в «зомби» пустоту —
Нашел он правду… всё не ту.
А время гулкие шаги
Как будто шепчут: «все сожги».
В тумане нож огнем блестит
Не слышат небеса молитв.
И кровь сочится, как смола:
Вновь чья-то жизнь здесь изошла.
И черный город промолчал
Провалами немых зерцал.
И так вкушает свой экстаз,
Убийца страшный — Мистер Зсасз.