Потом Иак протянул мне эту книгу.
Я, едва не онемев от удивления, настороженно посмотрел на Иака, терзаясь сомнениями, стоит ли мне брать то, что он мне сейчас дает. Помедлив, я все-таки не удержался, взял эту книгу и раскрыл ее. Хотя бумага очень сильно пожелтела, а кое-где от влажности еще и почернела, я смог прочесть на первой странице заголовок.
Мое сердце тут же екнуло, потому что я осознал, что здесь, в этой книге, могут содержаться ответы на многие мучающие нас вопросы — а еще и на те вопросы, которые у нас пока даже не возникли.
— Касси, профессор! — тихо позвал я, с величайшим трудом сдерживая охватившее меня волнение. — Мне кажется, вы должны на это взглянуть.
19
Мы, усевшись кружком, склонились над этой книгой, лежавшей теперь на коленях у Кассандры и, как выяснилось, представляющей собой вовсе не книгу.
Многочисленные записи, сделанные ровным почерком на ее листах, которые когда-то были белыми, позволяли заключить, что перед нами — дневник. Дневник, который был написан на английском языке и заголовок которого — прочтенный мною минуту назад, — перевела вслух Касси:
— Данные записи представляют собой дневник Джека Фосетта, посвященный преисполненной трудностей экспедиции, в ходе которой моему отцу полковнику Перси Харрисону Фосетту, моему близкому другу Рэли Раймелу (да упокоятся они с миром!) и мне довелось обнаружить потерянный город Z.
Мексиканка, почти на целую минуту замолчав, затем подняла взгляд и посмотрела на нас с профессором. Мы же сидели с открытыми ртами и глазели, не отрываясь, на первую страницу дневника, в содержании которой чувствовалась некоторая меланхолия.
— Это как-то… неправдоподобно… — пробормотала, вытаращив глаза, Касси.
— Если бы мне не было известно, откуда и каким образом он попал к нам в руки, — сказал я, покачав головой, — я бы подумал, что это какая-то шутка или какой-то обман… Но он, однако, — добавил я, показывая на дневник, — похож на настоящий.
— Так ты говоришь, что он принадлежал твоему дедушке? — спросил профессор у Иака, сидевшего рядом и внимательно наблюдавшего за нами.
Туземец кивнул.
— Никто из менкрагноти не понимать символы, которые рисовать branco человек, но мой дедушка передать мой отец, а мой отец передать я, чтобы я хранить и, раньше чем я умирать, передать мой собственный сын.
— Теперь кое-что проясняется! — горячо воскликнула Кассандра, обращаясь к нам с профессором и шлепая себя ладошкой по лбу. — Отсюда происходит его имя. Он в действительности не «Иак», а «Джек»! У него такое же имя, как и у его дедушки Джека Фосетта, автора дневника!
— Теперь понятно, почему у него такие голубые глаза, — пробормотал себе под нос профессор.
— Так вы тоже считаете, что этот дневник — подлинный? — спросил у него я.
Профессор так глубоко погрузился в свои размышления, что мой вопрос застал его врасплох.
— Ты спрашиваешь меня, подлинный ли он? — Профессор посмотрел на меня поверх своих очков. — Ну конечно, я тоже считаю, что он подлинный!.. Однако самое важное заключается в том, — добавил он, кладя указательный палец на первую страницу дневника, — что этот дневник поможет нам выяснить, куда же все-таки запропастилась моя дочь. Если верить тому, что говорит Иак, получается, что Валерия все-таки побывала в этой деревне, прочла вот этот дневник и пару дней спустя отсюда ушла. Ergo[27], если мы узнаем то, что удалось узнать ей, — в голосе профессора зазвучали оптимистические нотки, — мы, наверное, сможем догадаться, куда она направилась, пойдем по ее следам и в конце концов ее найдем…
Первая часть дневника — по крайней мере то, что мы смогли прочесть, — была посвящена детству и отрочеству самого Джека и содержала кое-какую информацию о личности его отца.
Полковник Перси Харрисон Фосетт был, похоже, настоящим искателем приключений и исследователем с большой буквы, возможно, последним человеком такого типа в XX веке. Являясь членом Королевского географического общества и другом такой выдающейся личности, как Артур Конан Дойл (который, если верить Джеку Фосетту, использовал реальные случаи из жизни отца Джека при написании своего знаменитого романа «Затерянный мир»), этот англичанин, родившийся в 1867 году в Девоншире, совершил между 1906-м и 1924-м годами аж семь экспедиций в сельву в бассейне реки Амазонки. В ходе этих экспедиций, финансировавшихся правительствами Перу, Боливии и Бразилии с целью установить более-менее четкие границы между этими тремя государствами в регионе, покрытом труднопроходимым тропическим лесом, Перси Фосетт исследовал немалую часть бассейна Амазонки и побывал в местах, до которых до него не добирался еще никто и до которых, если верить записям в дневнике его сына, вряд ли еще кто-то доберется.