— Крис Томпсон умер от передозировки Дурманом. Ты единственный полукровка зарегистрированный в городе и у него имелась одна из твоих визиток, которые, как меня информировали, ты раздавал своим «клиентам». Это единственное, необходимое нам, доказательство.
В мой желудок падает пушечное ядро. Не могу поверить, что это происходит наяву! Меня собираются казнить, за преступление, которое я не совершал.
— Просто сознайся в содеянном, и все будет кончено, — говорит она ледяным тоном.
— Я его не убивал!
Она делает отмашку рукой и секунду спустя на полную мощность зажигаются ультрафиолетовые лампы. Я снова взвываю, когда моя кожа разрывается от боли. Она машет рукой, и свет становится слабее. Я сворачиваюсь в клубок, мое тело дрожит. Мне срочно нужна кровь, чтобы исцелиться. Где-то на задворках разума, меня мучает вопрос, почему она лично допрашивает меня, а не один из её бандюгов.
Эмиссар размахивает перед моим носом пакетиком с кровью.
- Разве не это твоё пропитание, полукровка?
Я отказываюсь смотреть. Не собираюсь умолять о еде, словно пес.
Она вынимает из прически шпильку и вонзает её в пакет. Кровь капает на пол рядом со мной, как раз на расстоянии вытянутой руки. Ноздри мои раздуваются, а с клыков капает яд.
— Этот пакетик с кровью может быть твоим, — негромко говорит она. — Все, что тебе нужно, это сознаться в убийстве Криса.
— Ни за что.
Она сжимает пакетик и на пол стекает еще больше крови. Я зажмуриваю глаза.
— Просто признайся…
— Нет.
— Признавайся!
Мой желудок крутит и сводит судорогами. Запах крови опьяняет, он такой сладкий и манящий и…
Я встаю на карачки и слизываю кровь с пола. Это так унизительно. Я отвратителен себе. Но не могу остановиться, она так хороша на вкус… Все, что тебе нужно — это сознаться и остальное твоё. Моя кожа незамедлительно исцеляется, когда я восполняю кровяной голод, красная плоть становится розовой, а затем жемчужно-белой.
Где-то, за пределами клетки, раздаются громкие голоса, и спустя секунду стальная дверь распахивается и в комнату врывается высокий Дарклинг. На лице позолоченная маска.
Сигур!
Посланник-Дарклинг срывает маску, открывая разъяренное лицо. Почерневшие царапины шрамами пересекают его щеки и перечеркивают один из его огромных оранжевых глаз. Его здоровый глаз мечется от моей прикованной ноги и окровавленных губ к пакетику с кровью в руке у Эмиссарши. Он понимает что происходит.
— Немедленно развяжите его! — приказывает он.
— И не подумаю, — говорит Эмиссар. — Он подозревается в совершение убийства…
— Не было никакого преступления. Паренек умер от передозировки. Это была глупость, но не убийство.
— Это мне судить, — отвечает Эмиссар. — И как Вы смеете врываться сюда и задавать мне подобные вопросы? Ваши дипломатические привилегии не дают Вам право приходить и вмешиваться в мои дела без предварительной договоренности.
Уголки губ Сигура дергаются, но он сдерживается. Он почтительно кланяется, на что Эмиссар удовлетворенно скалит зубы.
— Эмиссар, — вежливо начинает он, однако, я вижу, что каждое слово дается ему с трудом, — произошло недоразумение. Этот мальчик невиновен. Если Вы отпустите его, то это будет шагом к примирению между двумя нашими расами.
Эмиссар щурит глаза, явно взвешивая свои возможности. Если Сигур Марвик лично заявился сюда, чтобы требовать моего освобождения, это означает, что у него есть ко мне какое-то дело. Стоит ли рисковать возникновением еще одного конфликта между нашими расами ради меня?
— Отпустите его, — наконец, говорит Эмиссар Бьюкенан.
Охранники приносят мою одежду и снимают с меня оковы. Я быстро одеваюсь и следую за Сигуром через лабиринт коридоров в вестибюль. Двери лифта с шумом открываются, и в зал врывается Натали.
— Эш! Марта рассказала мне, что тебя держали в камере. Слава Его Всесилию, ты… — Она замечает Сигура и на её лице мелькает страх.
Он проносится мимо Натали, даже не бросив мимолетного взгляда на неё. Я хочу обнять её, сказать, что все в норме, но не могу этого сделать на глазах у Сигура. Я следую за ним на улицу. Землю укрыл свежий снег, и он блестит почти голубым светом в лунном свете.
— Ты сильно пострадал? — спрашивает Сигур.
— Переживу. Откуда Вы узнали, что я здесь?
— Мой лейтенант отслеживала тебя. Она связалась со мной, когда увидела, что произошло, — отвечает он.
Я так и знал, что кто-то следил за мной!
Он с секунду изучает меня.
— Ты так похож на Аннору, — тихо говорит он.
Я делаю резкий вдох при упоминании имени своей матери.
— Пойдем со мной, Эш.
Сигур протягивает руку, подзывая меня.
Я стою в замешательстве. Снег тихонько укрывает пространство между нами и миллион мыслей проносится в моей голове, главным образом о способах его убийства. Из-за этого человека распалась моя семья. Тем не менее, я хотел бы знать, чего он хочет. Кроме того, он только что спас мою шкуру. Я вздыхаю и неохотно иду с ним.
Мы идем по городским улицам, и я коротко рассказываю ему о своем задержании и допросе.
— Я не понимаю, почему она так отчаянно пытается обвинить меня в смерти Криса. И почему Эмиссар чувствовала себя обязанной допрашивать меня лично, — произношу я.
— У Эмиссара всегда есть свои причины, хотя меня очень беспокоит тот факт, почему она хочет обвинить именно тебя, — говорит он. — Я просто рад, что ты не пострадал. Когда мой лейтенант рассказала мне, что случилось, я боялся худшего.
— Почему Вы просили её идти за мной? — интересуюсь я.
Сигур останавливается и поворачивается ко мне. Он не надел свою золотую маску, так что я все еще могу смотреть ему в лицо. Его кожа и волосы такие белые, что он почти исчезает на фоне снега.
- Ты — сын Анноры. Твоя безопасность для меня очень важна.
Я не знаю, что на это ответить, поэтому просто продолжаю идти. Мы приближаемся к главной городской площади, и Сигур останавливается под тремя крестами, напоминая мне о казни Тома и Яны.
— Девушка-Дарклинг была Вашей родственницей? — спрашиваю Сигура, припоминая её имя: Яна Марвик.
— Племянницей.
Я уставился на него.
- И Вы позволили им так с ней поступить?
— Она сделала свой выбор. Как это ни прискорбно, но она знала закон. Я ничего не мог поделать. Она была виновна в этом преступлении.
— Вы могли возмутиться тому, что её задержали. Вы могли отдать приказ Вашим охранникам похитить её, Вы…
— Я не могу нарушать закон, не теперь, когда начались пограничные переговоры с Эмиссаром. Если есть хоть малейший шанс расширить нашу территорию, я должен им воспользоваться. Мои люди отчаянно нуждаются в большем пространстве. Мы не можем влезать сейчас в излишние проблемы. — Сигур притрагивается к деревянному кресту. Рука дымится и покрывается ожогами, но он не убирает её. — Она понимала.
Именно поэтому я так сильно ненавижу его! Если бы там, наверху, была Натали, я бы сделал все, чтобы спасти её. Моё сердце дрожит от одной мысли о ней. Сигур окидывает меня любопытным взглядом. Может ли он слышать это?
Напротив нас, на другой стороне площади старинные часы на самом высоком школьном шпиле зазвенели печальную мелодию.
— Мне не нравится, что эта школа так близко к нам. Это мучение для моих охранников, — произносит Сигур.
— Потому что им все время приходится бороться с искушением напасть на нас? Я думаю, мы должны выглядеть довольно аппетитно, — отвечаю я.
Сигур качает головой.
- Я приказал им не делать этого. Охранники Легиона должны повиноваться моим приказам, или приказам моих родных, таких, как ты. Это наш закон, — объясняет он.
Я вопросительно приподнимаю бровь.
- Я тебе не родня.
— И все же, по законам Дарклингов, ты — мой сын. Аннора — моя Кровная половинка, ты — её сын. Это делает тебя моим Кровным Сыном. Связь между нами так же сильна, как если бы ты был рожден от моей собственной плоти и крови.
Я неуверенно улыбаюсь, на самом деле не зная, как мне к этому относиться. Отец у меня уже есть, но мне всегда хотелось узнать, как бы это было, если бы у меня был отец — Дарклинг, если бы был кто-то, кто бы понимал меня.