— Вы видели, что случилось дальше? — спрашивает Логан Хенрикк.
Да его там даже не было! Он сбежал, как трус.
Себастьян поворачивается, чтобы взглянуть на меня. На его лице появляется злобное выражение.
Вот оно. Его шанс поквитаться со мной.
Холодная улыбка играет на его губах.
Себастьян переводит взгляд на судей.
— Я видел, как Натали Бьюкенан подняла меч и ударила им в грудь Грегори Томпсона, — говорит он.
— Нет! — воплю я. — Это я его убил! Я!
Просмотровая галерея начинает шуметь.
Я смотрю на Натали. Она кажется почти… счастливой.
Я прячу лицо руками. Нет, нет, нет, нет, нет.
Себастьяна отпускают с трибуны свидетелей.
Что ж, он получил свой реванш. Он знал, что единственный способ отомстить мне, это навредить Натали.
— Тишина! — кричит пристав, и весь зал вновь умолкает.
— Вызываю последнего свидетеля, — говорит Бенедикт Кнокс.
Я опускаюсь на своё сидение, понимая, что все кончено. Все цвета в мире, кажется, поблекли. Девушка, которую я люблю, будет казнена.
"Натали, прости".
Она мягко улыбается, пристально глядя на меня через весь зал. Она кладет руку на свое сердце, отражение моего предыдущего жеста.
"Я люблю тебя", — говорит она мне.
Я сглатываю ком, вставший поперек горла.
Дверь распахивается и входит Джуно Джонс. Её лицо ничего не выражает, хотя под глазами отчетливо видны темные круги, будто она не спала несколько дней. Пока она идет к свидетельской трибуне, то не смотрит ни на меня, ни на Натали. Она одета в плотно облегающую блузку с корсетом и кожаные штаны, её рыжие волосы гладко зачесаны назад и стянуты в пучок. В руках у неё небольшая черная сумка.
— Мисс Джонс, Вы, были на городской площади во время мятежа? — спрашивает Логан Хенрикк.
— Да, я делала репортаж для Новостей Блэк Сити, — отвечает она.
— Вы видели, как напали на Грегори Томпсона? — спрашивает Бенедикт.
Джуно мотает головой.
- Нет, я была слишком далеко. Но мы сняли инцидент на камеру.
Моё сердце начинает трепетать.
Джуно вынимает из своей сумки диск и протягивает его приставу, который в свою очередь ставит его в плеер, встроенный в экран. Когда монитор оживает, свет выключается. Я вижу, как люди вокруг меня, восторженно глазеют в монитор.
На экране появляются кадры мятежа. Стоны и крики, и я как будто снова там, и слышу запах крови и страха. Оказываюсь в эпицентре драки между мной и Себастьяном. Мы на земле, наносим друг другу удары. Грегори держит клинок, приставленный к горлу Натали.
Мое сердце замирает, когда я смотрю, как будут разворачиваться события:
Я отпускаю Себастьяна, и он сбегает, позабыв про свой меч.
Грегори толкает Натали на землю.
Он поднимает своё оружие.
Мы с Натали одновременно тянемся за мечом Себастьяна.
Оператор сбит с ног и падает на землю.
За кадром раздается вопль Грегори: — Это за Криса!
Какое-то время, все, что можно увидеть — это ноги убегающих людей.
Затем раздается удар грома.
Камеру поднимают, чтобы показать…
Меня.
Держащего окровавленный меч.
Я бросаю меч на землю.
Комната оживает, когда люди начинают взволнованно переговариваться. В фильме есть все доказательства, которые им нужны. Все предельно ясно: я виновен.
Виновен.
Это слово, словно эхо, постоянно повторяется у меня в голове.
Виновен.
Папа опускает голову себе на руки.
Виновен.
Логан Хенрикк не может на меня смотреть.
— Мне так жаль, Эш, — говорит Джуно, когда её выводят из зала.
— Нет, он этого не делал! Это была я! Я убила Грегори Томпсона, пожалуйста, поверьте мне! — кричит Натали, а по её щекам катятся слезы.
Не могу поверить, что она все еще пытается защитить меня, когда прекрасно знает, что все кончено.
Я перехватываю её взгляд.
— Всё в порядке, — произношу одними губами я. — Это то, чего я хотел.
Я держу ее взгляд столь долго, насколько осмеливаюсь, пытаясь дать ей понять, что все будет в порядке. Я чувствую, что эхо ее сердца бьется в унисон с моим.
Я слышу обрывки разговоров, доносящихся с просмотровой галереи.
— Себастьяна даже там не было, когда все случилось…
— Он сбежал…
— Он лгал про Натали…
Кворум трех быстро определяются со своими голосами.
— Всем встать, — говорит пристав.
Я поднимаюсь, неожиданно чувствуя, что у меня подгибаются колени.
Бенедикт Кокс поворачивается ко мне.
— Эш Фишер, суд убежден, что Вы виновны в убийстве Грегори Томсона. Настоящим Вы приговариваетесь к смерти через распятие.
НАТАЛИ
— Тебе придется когда-нибудь выйти, — говорит Дей с другой стороны двери в спальню.
Я лежу на небольшой раскладушке, которую поставили в спальне Дей. После процесса, Майкл с Самриной радушно разрешили нам с Полли остаться у них, пока мы не сможем разобраться в своей новой жизни, теперь, когда мама была отправлена в реабилитационный центр в Центруме и нас выселили из штаб-квартиры Стражей. Её контактные лица, сказали, что позаботятся о нас, но я, ни за что не хотела покидать Блэк Сити, ведь это моя единственная связь с Эшем. Марта живет с Роуч и Жуком, потому что здесь для неё не нашлось места.
Укус на ноге, оставленный Дарклингом, чешется и я его раскорябываю, радуясь боли. Я хочу что-нибудь почувствовать, хоть что-нибудь, кроме горя.
В комнату входит Дей, одетая в элегантное черное платье с корсетом, которое я одолжила ей как раз для этого случая. Жук задерживается в дверях. Он одет в темно-зеленый костюм. Зеленый. Любимый цвет Эша.
— Ты должна пойти, — говорит Дей.
Я снова прячу голову под подушку, чтобы они не могли видеть мои слезы. Я не могу смотреть на то, что произойдет дальше. Я уже была свидетелем смерти одного любимого человека, в ту ночь, когда был убит мой отец. И не собираюсь снова через это проходить. Я просто не могу.
— Он хочет тебя видеть, — мягко говорит Дей, поднимая подушку с моей головы.
— Я никуда не пойду, — упрямлюсь я.
— Это последняя возможность увидеться с ним. Неужели ты её упустишь? — спрашивает Дей.
— Я не могу смотреть, как его казнят. Я просто не могу. Я так сильно его люблю, я… — мое горло душат слезы.
Дей обнимает меня, пока я плачу.
— Я не могу пойти, просто не могу, — говорю я, спустя какое-то время.
Дверь за ними тихонько закрывается.
— А Натали идет? — слышу я, как Эм-Джей спрашивает у Дей.
— Нет, — говорит он. — Пошли, мы опоздаем.
Минуту спустя хлопает входная дверь.
Я сажусь и бросаю подушку через всю комнату, одновременно крича во все горло, пока воздух не заканчивается в легких.
В направлении моей комнаты шаркают шаги, и дверь слегка приоткрывается. Входит Полли, одетая в халат и розовые тапочки. Она присаживается на край моей кровати. Она теребит кончик локона своих блестящих черных волос и смотрит на меня своими волчьими глазами, прямо как её отец Пуриан Роуз. За исключением того, что её глаза полны сострадания, а не ненависти.
— Прости. Я не хотела тебя расстраивать, — говорю я.
Она бросает на меня взгляд, которым спрашивает: "ты в порядке?"
Губы дрожат, слезы готовы политься ручьем.
- Они собираются его убить.
Она колеблется, потом протягивает бледную руку и кладет ее поверх моей. Я позволяю себе заплакать. Спустя несколько минут, я вытираю глаза, которые все выплакала, а Полли выдает мне нечто похожее на улыбку.
Я смотрю на часы на туалетном столике. Одиннадцать тридцать. Эша казнят в полдень. Мы идем на кухню, я включаю портативный телевизор и листаю каналы в поисках каких-нибудь новостей. Полли, пытаясь меня утешить, сжимает мою руку.
Я останавливаю свой выбор на Новостях Блэк Сити, которые передают казнь в прямом эфире. Джуно с мрачным лицом стоит посреди толпы. Тысячи людей на площади, еще больше тысячи заполонили боковые улицы. Джуно что-то говорит в камеру, но я не слышу что это, потому что выключила звук. Я не хочу слышать то, что они говорят об Эше, будто знают какой он. Для одних он предатель своего штата, который убил Ищейку, для других худший из преступников. Для меня он прекраснейший человек, которого я впервые встретила под мостом. Парень, который целовал меня на крышах. Парень, который любил меня. Парень, спасший мне жизнь.