кали, то укорачивали. Свобода - она не для всех. Для них - только хаос. Зато Алекс всегда возвращался, хотя, возможно, это-то и ненавидел младший, эту треклятую типа заботу. Или жалость? Он ненавидел жалость! Ненависть лучше, ярче, осязаемее, он упрямо заставлял всех себя ненавидеть. И ему нравилось, он буквально подпитывался чужой неприязнью. Мир никогда не хотел его принимать? Ну, так он плевал ему в лицо! Пусть подавится! Пусть захлебнется в своих же стоках! А кровью их наполнят такие, как Хайделл, правители и властители черных городов. На лице застыл навечно оскал. Противник после удара арматурой как ни странно встал. Хайделл поморщился, зашипев: - Да когда ж ты сдохнешь! Но тут враг вскочил и с размаху ударил снизу-вверх. Хайделл пошатнулся, в глазах потемнело. Но он потряс головой, и все пришло в норму, адреналин перекатывался электрическими искрами. Зимний холод, приправленный серым небом, не ощущался. Промокший мусор разлетался под ногами, когда Хайделл, точно бык на корриде, ударил головой в живот противника, сминая его, опрокидывая. А дальше в руки снова попала арматура, и уж ей нашлось применение. Лом щедро охаживал лицо главаря «рэперов». Хайделл драл глотку от восторга, выкрикивая что-то нечленораздельное окровавленным ртом. Потом «рэпер» обмяк и сдался. Скорее всего, не помер, просто потерял сознание. Остатки его банды, которые столкнулись с другими молодцами Алекса, скоро расползлись по подворотням, признав свое поражение. Территория была отобрана, отрезана, как сочный кусок пирога или бифштекса. Хайделл только спустя какое-то время ощутил последствия удара, проверил языком кровоточащую десну, оставшуюся от выбитого зуба. Красавчик, ничего не скажешь: вся морда в мелких шрамах, уже второй зуб выбили. Да все лучше, когда шрамы в бою получены, а не когда так называемая «мать» кухонным ножом пытается вспороть черепную коробку. Все лучше ощущать себя хоть и немного подбитым, но победителем. Город расплескался чернильной кляксой вечера, накрыл свинцовым одеялом улицы. Хайделл не спешил возвращаться к Алексу. Он снова пошел в тот злополучный бар, где братец последний раз прилюдно избил его, унизил - зараза - перед девушкой. Проклятый Алекс! Хайделл порой представлял, как убивает его, протыкает ножом, забывая все его увещевания: «Это для твоего же блага!», «Уходим, не привлекай внимания!», «Так будет лучше для тебя же!». Все-то он знал, как кому будет лучше. Хайделл и сам мог подумать, как ему лучше, правда, на свой манер. И вот после жаркой потасовки в гетто лучшим вариантом оказались косячок и пиво. А Алекс даже наркоманию его не одобрял, говорил, мол, продавать можно, а самим не стоит употреблять. Какой тогда в этом смысл? Какая выгода заколачивать деньги на чужом побеге от реальности, а самим не пользоваться? Слишком многие хотят все забыть, а ему, в целом, нечего оказывалось и помнить. Так что наркотики и алкоголь шли просто как награда самому себе за успех в разборках с конкурентами. Да еще какая-нибудь горячая штучка. И надо ж было такому случиться, что в тот вечер в баре снова разносила увесистые стаканы та самая Рози. А с ней еще болтала другая худосочная красотка. Кажется, Салли - дочь одного забулдыги, который считал, что работает на Алекса. Ох, и зажег бы Хайделл, да сразу с обеими! Хотя на Рози тянуло больше. Салли эта - чистый заморыш с впалыми зелеными глазами и темно-русыми лохматыми прядями, ничего привлекательного. Была бы поумнее, так тоже стала бы лучше кошельки дергать, как он в свое время. Так нет же, корячилась в этом забытом всеми заведении. Ни фигуры, ни блеска в глазах. Зато Рози на ее фоне становилась еще более желанной, правда, по-прежнему раздражала, как и все, кто хоть каким-то боком производил впечатление удовлетворенности жизнью. Да она вся буквально искрилась! Глаза сверкали, волосы развевались, бедрами как будто непроизвольно покачивала, а при каждом шаге вздымались тяжелые налитые груди. Хайделл рассматривал формы девицы и облизывался. Он высматривал ее, как хищник добычу. Он привык получать все и сразу. Не отдавать, не делиться, а только захватывать и очень скоро ломать. Даже сохранять не умел и не испытывал к этому ни малейшей потребности. Он дождался, пока Рози принесет ему заказанное пиво, отхлебнул немного, а когда девушка собиралась отходить к другому столику, то стукнул ее несильно по ногам, точно подрубил деревце. Ойкнув, официантка упала прямо на колени Хайделла, чего он и добивался. Тут же потянул свои руки к ее груди, залезая в декольте. Провел под покрытыми мелкими капельками пота полушариями, нащупал под форменной блузкой официантки тугой крупный сосок, втянув воздух от предвкушения. О да! Пожалуй, стоило разложить ее прямо здесь на столе, хоть даже и при паре посетителей. Все равно всем было друг на друга глубоко наплевать. Тогда Хайделл бесцеремонно полез под короткую юбку Рози. Дешевая сине-черная форма официанток как будто была создана для того, чтобы их хотелось тискать. Из сиплых динамиков неожиданно заиграла на полную мощность песня Lordi «Would you love a monsterman», подогревая и без того горячую кровь бандита. О да, он тот самый человек-монстр из песни! - Джон! - бессильно в панике позвала девушка, обламывая весь кайф. И чего ей стоило провести пару ночей с ним, с таким крутым? Но нет же... Как это называлось? Гордость? Принцип? Хайделл не задумывался, но начинал злиться на эту упрямую Рози. Да они все здесь находились в одинаковой яме, а она из себя королеву строила с телохранителями! К слову, охранник у нее был такая же пьянь, как и все вокруг. Только он не отделывал двухметровых бугаев арматурой. Очевидно же, что Рози была дурой, просто еще одной тупой телкой. - Джон! - исчезла в дверях тупица-Салли. Похоже, доморощенного телохранителя не было поблизости. Работал он вроде охранником-вышибалой в этом местечке. - ***! Рози! Чем я хуже этого твоего ***ря? - воскликнул Хайделл, развернув девушку к себе лицом. - Ну, посмотри на меня, детка! Панический ужас - вот и все, что читалось в светлых глазах девицы. И так каждый раз. Все на него глядели со страхом и отвращением. Что ж, «добрый мир равных возможностей», радуйся своему пришельцу из ада! Зачем пугаться? Сам породил! Сам придумал! Получай тумаки и укусы! - Ах ты скотина ***! - Увесистый кулак летел в челюсть. Но атака была предсказуемой, и парень легко увернулся. Появившийся слишком скоро Джон ударил о столешницу, пролетев неуклюже вперед. Когда он попытался ударить во второй раз, Хайделл буквально кинул ему опешившую Рози: - Лови! Забирай свою ***! Джон едва поймал, но устоял на ногах. Официантка немедленно прижалась к своей «каменной стене». Вот уж этому имени Джон соответствовал полностью: такой же непробиваемо тупой и неповоротливый. - Уходи, Хайделл! - не желая дальнейших потасовок, заявила девушка. - Все! Бар уже закрыт! Хайделл насмехался над придурками, которые решили, будто так легко победили: - Да ну? А я думал, к пиву бесплатно прилагаются горячие телочки! Эй, Джон! Почему к твоему пиву она бесплатно идет? - Сгинь, мразь! - прорычал мрачно Джон, махнув кулаками, но Рози остановила его, на что Хайделл откровенно рассмеялся: - О! Детка! Так я все-таки нравлюсь тебе! Может, ты боишься не меня, а эту гориллу? - Он кивнул на Джона. - Эй, ***! Ты ее совсем ревностью замучил? - Уходи, Хайделл! - еще раз заявила Рози, колко и пронизывающе глядя на обидчика. Как же, недотрога нашлась. Хотелось сломать ее гордость, растоптать за этот балаган. Но чуть позднее, более изощренно что ли. - Уходи, Хайделл, отстань от моей девушки! - пророкотал взъерошенный Джон. - Хе, твоей? Ты ее купил? - фыркнул Хайделл. - Жди, куколка! Я вернусь, когда гориллы-м***лы не будет рядом! - отсалютовал девице, решив, что на сегодня хватит с него драк. Впрочем, возможно, он хотел дождаться, когда Рози поймет, какое тупое ничтожество избрала себе в качестве защиты. Парень развернулся и пошел к дверям с частично выбитыми стеклами. - Вот видишь, я же говорила, что он вернется, - вскинула голову Рози, обращаясь к топчущейся на месте Салли. Ох, вот ее хотелось отделать, даже не разложить, а просто прибить за то, что предательски привела тупорылого дружка. - Похоже, ты ему нравишься... - хохотнул не к месту какой-то поздний посетитель, ставший зевакой при короткой разборке. Простые здесь были у всех развлечения, зато интерактивные. Из свидетелей драки часто становились ее участниками, кто посильнее, кому не хватало иных способов выплеснуть гнев. Не персональный, а так, на всех и все. - Кому? Этому чудовищу? Да он полоумный урод, - кивнула в сторону Хайделла неприлично осмелевшая официантка, а потом полушепотом обратилась к своей подружке: - Говорят, свою мать убил. Хайделл почти уговорил себя уходить, решив, что если не повезло в этот раз, то в следующий он своего добьется. Но такие слова и пересуды окончательно выбесили. Больше он даже не пытался себя контролировать, резко развернувшись, без подготовки твердя невпопад, что первое в голову выкинула ярость: - Ни*** это не правда! Она... Она, ***, угрожала мне ножом в пять лет! А Алекс... Хайделл не договорил, захлебнувшись непривычным возмущением. В миг перед глазами снова пролетел тот злополучный день. Или счастливый, потому что избавление. Или... Хрен разберешь какой! Все, что он четко помнил: на полу тогда было очень много крови, а брат увел из квартиры. Больше они туда никогда не возвращались. «Пойдем! Я уст