Второй год в Академии назывался «старшим». После успешной сдачи экзаменов нас еще раз вывезли в поле, где мы две недели решали различные тактические и стратегические задачи, проводили топографические съемки.
Офицеры, окончившие Академию по 1-му разряду, получали следующий чин. Те, кто прошел по 2-му, выпускались тем же чином, а по 3-му в Генеральный Штаб не переводились. Первые десять учеников по итоговым оценкам имели право на назначение в Петербургский военный округ. Также им выдавались золотые и серебряные медали.
Я закончил Академию по 2-му разряду. Ни медаль, ни очередное воинское звание, ни различные премии за блестящее освоение тех или иных дисциплин мне не полагались. Но зато теперь я числился офицером Генерального Штаба. Передо мной открылась прямая и широкая дорога.
Офицеры выпуск отмечали шумно. Тем более, самые успешные, включая великого князя Николая, получили очередное воинское звание. После официального банкета и бала в стенах самой Академии был снят главный залов в «Новопалкине», на углу Невского и Литейного проспектов.
Ресторан выглядел как музей. Высоченные потолки, лепнина, внушительные окна, выложенный мозаикой пол, хрустящие белоснежные скатерти, сверкающие приборы и безупречно вышколенные официанты.
Ужин прошел превосходно. Беспрерывно раздавались тосты за будущую службу, за грядущие победы России и за боевое братство. И хотя друзей в Академии я не приобрел, со многими из них установились хорошие товарищеские отношения. А в будущем все это неизбежно пригодится.
Выпуск состоялся, но учеба не закончилась. С 1869 г. для совершенствования практических навыков будущих генштабистов был учрежден дополнительный курс, который длился шесть месяцев. Таким образом, успешно сдав экзамены в июне, я продлил свое нахождение в Академии до конца года.
На дополнительном курсе каждый из нас разрабатывал три темы: по военной истории, по военному искусству и по стратегии. По итогам разработки тем слушатели делали краткие доклады перед специальной комиссией, после которых получали итоговые баллы, как за письменную тему, так и за устный доклад.
Владимир Оттомарович практическим месяц не вылезал из мастерской, осунулся, похудел, но зато получил вполне удовлетворительный результат, Баранов наконец-то закончил телефонный аппарат, который мы назвали «Державный». Телефонный кабель протянули по крышам домов. Там, где такая возможность отсутствовала, пришлось устанавливать деревянные столбы. Жители наблюдали за рабочими и инженерами и ничего не понимали. Поползли противоречивые слухи.
27 июля 1870 г. состоялся судьбоносный звонок между Аничковым дворцом и Зимним. Цесаревич Николай Александрович поздравил с именинами свою матушку, императрицу Марию Александровну.
Что творилось в тот день, и в последующую неделю в Петербурге, словами не передавать. Толпы зевак жадно ловили новые слухи. Как же, в России осуществили первый в мире телефонный звонок! Качество звука оказалось приемлемым, собеседники слышали друг друга, хотя и с некоторыми помехами. Практически все газеты писали о чуде и о невероятном техническом прорыве. Баранова завалили поздравительными письмами и телеграммами. Причем писали и из-за границы. Царская семья официально заявила, что теперь «Держава» — поставщик двора, и что в ближайшее время фирма установит подобные телефоны для всех членов царской семьи.
Акции и стоимость «Державы» за двое суток подскочили на тысячу процентов, и продолжали расти. Заказы посыпались со всех сторон. Сразу появились желающие войти в долю и «помочь». И не будь у Баранова такой влиятельный покровитель, как цесаревич Николай, его бы моментально перекупили. А так он ходил с гордо поднятой головой и на все предложения отвечал, что его предприятие ни в чем не нуждается.
Наследник подсуетился и протолкнул Высочайшее утверждение «Об устройстве городских телефонов». Его направили в Кабинет Министров. Фактически в России появилось новое ведомство.
Прямо сейчас аппараты «Державные» могли себе позволить исключительно состоятельные граждане. Само устройство стоило 60 рублей, а абонентская плата в год составляла 250. И это при том, что дорогая шуба в престижном магазине в центре Петербурга обходилась в 65 рублей.
Баранов перенес контору на Большую Конюшенную, в четырехэтажный дом Жадимировского. Место считалось одним из фешенебельных районов столицы. «Державе» сдали в аренду несколько просторных комнат, а нанятый художник нарисовал внушительную и в чем-то даже симпатичную вывеску. В газетах появились объявления об оказании услуг по установки телефонов. Желающих оказалось так много, что пришлось срочно расширять штат — набирать рабочих, бухгалтеров, девушек, которые сидели на коммутаторах и соединяли клиентов, и всех прочих.