Незнакомец лениво снял малиновый камзол, небрежно кинул его к ногам Каньдюка.
— Ты, что ли, борешься? — нерешительно спросил один из судей.
Батыр ничего не ответил. Пренебрежительно улыбаясь, он натирал ладони каким-то белым порошком.
— Он борется, он! — объяснил подбежавший Мигаля. — Он татарин, говорите с ним по-ихнему.
— Кто ты такой, откуда? Нам надо знать! — настойчиво потребовали судьи. — Мы уже совещались и можем не допустить тебя к борьбе.
Батыр будто и не слышал. За него ответил Мигаля:
— Касымом его зовут.
Наступила такая тишина, что можно было подумать, будто долина вдруг обезлюдела. Стоявшие рядом с навесом лошади удивленно насторожились, перестали жевать траву.
Судьи пошептались, после чего один из них объявил:
— Имед борется с Касымом!
Тяжело переступая кряжистыми ногами, Касым направился к Имеду. Не доходя нескольких шагов, остановился, попробовал прочность полотенца. Имед уважительно протянул татарину руку, но она повисла в воздухе: Касым не ответил на приветствие.
— Ладно, — вполголоса проговорил Имед. — Мы люди не гордые. Но все-таки из каких же краев ты будешь?
— Из Казани, — буркнул Касым.
— Ого! Из самой Казани к нам пожаловал, — удивился Имед и, обращаясь к судьям, добавил: — А вы, уважаемые, не забывайте своих обязанностей, передышка мне положена.
— Да чего там отдыхать, — захихикал Мигаля. — Положи его, и делу конец!
— Языком-то оно просто.
— Струсил ты, вот что я скажу! Увиливаешь! Хе-хе-хе! Ишь, ловкач какой!
— Правильно! Нечего хитрить! Бороться надо, коль батыром назвался! — поддержала распорядителя компания Каньдюка.
С Каньдюком не поспоришь, и судьи не разрешили Имеду отдохнуть.
Батыры развернули полотенца. Ни тот, ни другой не осмеливался напасть первым. Зорко присматривались, прицеливались. Наконец схватились.
Казанский борец был в более выгодном положении, чем утламышский. Касым видел, как боролся Имед, и в какой-то мере изучил его приемы, узнал, в чем он слаб, в чем силен. Имед же совершенно не представлял, каков в борьбе противник, чего от него можно ожидать. А бороться вслепую — рискованное дело. Кроме того, татарин вышел на поединок со свежими силами, а Имед — после некоторых упорных схваток, и даже передышки ему не дали.
Имед сразу понял, что Каньдюк заманил его в западню, но что было делать: взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Касым боролся осторожно, стараясь вымотать из противника последние силы. Борцы, сцепившись, обошли уже два круга. Имеду приходилось нелегко, было заметно, что он с каждой минутой слабеет. Один раз он с трудом поднял Касыма, но бросить не смог: не хватило сил.
Татарин все выжидал, он хотел действовать наверняка, расправиться с утламышским батыром красиво.
Зрители напряженно следили за каждым движением борцов.
— Держись, Имед! Не поддавайся! — летели со всех сторон ободряющие возгласы.
Какой вроде толк от слов, но, слыша их, Имед чувствовал себя уверенней, ему даже казалось, что возгласы земляков вливали силы в уставшие мускулы.
Напряженно пригнувшись, борцы прошли еще два круга. Имед уже не пытался делать бросков, берег силы, ведь вот-вот противник должен перейти в решительное наступление. Такое поведение Имеда обмануло Касыма, он подумал, что противник окончательно выбился из сил, и решил действовать, как намечал. Татарин резким рывком оторвал Имеда от земли и начал быстро кружить.
Один оборот, второй, третий…
— Все, — пронеслось по толпе.
Шестой, седьмой… Касым напрягся и изо всех сил швырнул Имеда к середине площадки, но и сам не удержался на ногах, отлетел в противоположную сторону, упал навзничь.
— Касым! Касым победил! — во все горло заорал Каньдюк.
— Касым! Касым! — словно эхо, откликнулись приятели богатея.
Но борцы поднялись одновременно. Судьи не знали, кому присудить победу, и предложили продолжать борьбу. Разъяренный неудачей, Касым, забыв про осторожность, сразу же ринулся на Имеда. Но тот, изловчившись, вскинул его, перевернул вниз головой. Касым упорно старался вырваться, но все попытки оказались напрасными — хватка у Имеда была мертвая. Касыму казалось, что утламышский борец стянул его туловище железным обручем.
Напрягаясь под тяжелой ношей, Имед медленно зашагал вдоль ограды. Его противник, громко сопя, мотал головой, смешно взбрыкивая ногами в щегольских сапогах.
Имед обошел круг и остановился против Каньдюка, тяжело дыша.
— Ну… вот и приехали! — сказал он. — Принимайте дорогого гостя!