<p>
Именно с этими думами приведенный в божеский вид Сантей и направился обратно в замок, где его, конечно, уже обыскались. И не избежать бы ему розог, если бы не его рассказ о встрече с барсом. Рей сделал вид, что поверил, а там уж селяне и наглядное доказательство в замок доставили. Вот теперь будущий рыцарь мог сполна упиваться своей заслуженной славой.</p>
Глава 8.
Война.
<p>
Рей оказался настоящим провидцем: не прошло и года со дня его отъезда из Тарбота, как король Сируан, воспользовавшись усобицей в соседнем королевстве Толин, попытался оттяпать их пограничную провинцию. Лучшего способа примирить враждующих друг с другом толинцев вряд ли кто сумел бы найти. Противоборствующие партии заключили перемирие и собрали общее войско, дабы дать отпор наглому агрессору. Коронные войска оказались биты и откатились, и преследующие их враги уже сами вторглись на территорию Дитары. Сируан объявил своим вассалам всеобщий сбор, разослав гонцов по всему королевству.</p>
<p>
До каждого провинциального баронства им было, конечно, не добраться, и весть о начинающейся военной кампании в Тарбот принесли посланники графа Динкея. Марнею пришлось спешно собирать своих людей. Отряд вышел не очень большой: два десятка конных рыцарей, столько же оруженосцев и десяток простых латников из замковой охраны. Больше он взять не мог, чтобы не оставлять Тарбот без защиты. Командовать ему придется самому: Корун, конечно, куда более опытен в военном деле, но кроме как на него, больше не на кого оставить замок. Тенвей в свои девять лет хоть и начал, наконец, проявлять какие-то зачатки ответственности, но даже и на оруженосца пока не тянет. Ох, распустится он теперь в отсутствие Марнея...</p>
<p>
Несколько дней добирались до столицы графства, где Динкей вздумал устраивать смотр своим войскам. Хотя здесь собралось уже с полтысячи конных и вдвое большее количество пеших крестьян, вооруженных луками и копьями, сколько-нибудь приличного впечатления вся эта разношерстная орда не оставляла. Граф так и не смог навести хоть какого-то подобия воинской дисциплины, и Марнею становилось страшно от одной мысли, как поведут себя эти вояки, когда дело дойдет до реального боевого столкновения. Оставалось надеяться, что хоть королевские полководцы смогут привести это сборище в порядок.</p>
<p>
Марней еще не настолько заматерел, чтобы носить тяжелые латы, и потому обходился кольчужным доспехом, а вот своим титановым мечом владел уже вполне виртуозно, к вящей зависти более старших и опытных рыцарей. Но каким бы там он ни стал рубакой, от него сейчас требовались прежде всего командирские качества, которые ему пока просто негде было проявить. Нет, ему, конечно, подчинялись, но вряд ли сильно уважали, и Марней понимал, что еще должен заслужить это уважение.</p>
<p>
Каким бы там ни был авантюристом Сируан, но мобилизовывать людей он умел, и собравшаяся по его началом армия по численности вдвое превышала силы вторжения. Разумеется, было принято решение срочно атаковать. Толинский полководец это предвидел и заранее занял позиции на вершине холма. Выманить бы его оттуда, но Сируан не нашел ничего лучшего, как отправить в атаку свою кованую конницу. Здесь-то и случилась катастрофа.</p>
<p>
Скакать вверх по склону было тяжело, рыцарские кони не сумели как следует разогнаться и потому не смогли сходу проломить строй толинской пехоты, ощетинившейся копьями. Да мало того, на дитарцев градом обрушились стрелы! И когда их ряды изрядно поредели, а строй смешался, из-за спин расступившейся вражеской пехоты по ним ударила толинская латная конница, атаковавшая под уклон и потому просто сметавшая передовые боевые порядки дитарцев, которым пришлось обратиться в бегство.</p>
<p>
Марней, помня совет Рея беречь людей, в первые ряды со своим отрядом не лез, заметных потерь не понес и во время начавшегося бегства сумел сохранить порядок в рядах. Пропустив улепетывавшую толпу, он оказался в арьергарде отступавших и по мере сил сдерживал толинскую конницу. Один раз ему и самому довелось вступить в схватку. Здоровенный толинец, видимо, думал, что без труда одолеет мальчишку в кольчужном доспехе, размахивающего каким-то очень легким (уж не игрушечным ли?) мечом. Каково же было его удивление, когда эта "игрушка" сперва спокойно рассекла древко его боевого копья, а потом рубанула по запястью его правой руки, которой он только что схватился за меч. Странный металл прорубил кольчужное сочленение и отсек кисть в латной рукавице, из обрубка хлынула кровь. Добивать калеку Марней не стал, тот уже был не опасен.</p>
<p>
Потеряв из отряда не более десяти человек, Марнею удалось отойти в ближайший лес, и тут перед ним встал вопрос, как действовать дальше? Остатки разбитой рати откатывались к столице, и пробиваться к ним было бессмысленно, так как их по пятам преследовали толинцы, какая-то часть ратников, лишенная командования, разбежалась по лесам. Отходить ли ему к родному замку и защищать его в надежде, что государи как-нибудь между собой договорятся? Начинать ли партизанскую войну в тылу наступающего врага? У юноши было слишком мало опыта, чтобы принять обоснованное решение. Но что он знал точно: Рея с его кондотьерами на поле битвы не было, следовательно, его отряд сохраняет боеспособность, где-то сейчас бродит и, возможно, готов нанести врагу внезапный удар. Соединиться бы с ним! Вот только где ж его искать? В надежде, что брат сам его найдет, Марней стал курсировать по лесам, собирая бродящих там ратников, готовых продолжать сопротивление.</p>
<p>
Рей действительно не спешил добраться до места объявленного сбора, совершенно не веря в способности королевских полководцев и не желая попадать под неминуемый разгром при их командовании. Выведя свой отряд из гор с изрядным опозданием, он зашел в тыл армии вторжения и принялся для начала громить толинских фуражиров, разбредавшихся по окрестностям. Обнаружив достаточно крупный отряд противника, осаждавший баронский замок, он стремительным ночным ударом разогнал неприятелей. Владелец замка изъявил желание присоединиться к Рею, увеличив его небольшую пока армию на полсотни человек.</p>