<p>
Десятый из братьев Тарботов был точно не от мира сего. Пристроившись в уголке, он держал в ручонках толстую книгу и водил носом по ее страницам, хотя его точно еще не учили читать. На вопросы Рея он отвечал односложно, не поднимая глаз, и, кажется, был раздосадован, что его отвлекают от важного дела. Никаких шалостей за ним не числилось, по крайней мере, Рею никто о таковых не донес, и наказывать малыша по сути было не за что, но Рею хотелось знать, как каждый из его братьев умеет терпеть боль, так что розги Палею светили все равно. Почувствовав, что обманывать такого мальца просто грех, Рей прямо высказал ему все свои резоны. Малыш подумал, возмущаться не стал, отложил книгу в сторону и дал Рею отвести себя в гостиную за руку.</p>
<p>
Нянек здесь, разумеется, не было, а Палей ко всем прочим странностям был еще и не по возрасту неуклюж, так что Рею пришлось раздевать его самому. Малыш покорно улегся на лавку, и Рей даже постеснялся его привязывать. Пять ударов розгой, и хватит с него. Когда красные полосы вспыхивали на бледной коже, малыш заметно дергался, но упорно молчал, даже не пытаясь увернуться, лишь слезки на глазах проступили.</p>
<p>
- Будущий святой... - вздохнул Рей, поднимая братишку с лавки. - Вот только что мне с тобой таким делать-то? Не в то время ты родился на свет, братец, в этом мире тебя сожрут и не поперхнутся. В монастырь пойти? Так там таких умных тоже не слишком привечают. Ладно, живи, как прежде, пока братья тебя защитить могут, а там посмотрим, что из тебя вырастет.</p>
<p>
Одев Палея, Рей отнес его обратно на руках. Тот бы и сам, конечно, дошел, но Рею нравилось держать это доверчивое тельце. Нянчить младших братьев ему в жизни не довелось, к младенцам его и близко не подпускали (и правильно делали!), но вот этот малыш явно нуждался в его жизненной энергии и мог дать взамен что-то столь же неосязаемое, но почему-то очень Рею нужное. Об этом еще стоило поразмышлять на досуге, а пока он свое дело сделал, характер младших братьев оценил.</p>
Глава 4.
Совместная жизнь.
<p>
Год жизни после приезда Рея казался Марнею если не адом, то, по меньшей мере, Чистилищем, пребывая в котором, он должен был выстрадать право на свое будущее баронство, а в качестве демона-гонителя выступал старший братец собственной персоной. Марней быстро осознал, что все его прежние затруднения и проблемы гроша ломаного не стоили, что родители обращались с ним, как с хрупкой фарфоровой куклой, которую так легко разбить, просто уронив на пол. Но он, Марней, такой куклой не был и упорно не ломался, хотя его гоняли на занятиях бегом, борьбой и фехтованием и в хвост, и в гриву, а потом еще частенько секли за недостаточное усердие. Но если бы он прежний вдруг увидал себя нынешнего в зеркале, то, скорее всего, не поверил бы, что может стать таким.</p>
<p>
Марней сильно вытянулся за этот год, раздался в плечах, от жирка на бедрах и следа не осталось, и лишь лицо почему-то оставалось все таким же круглым. Несмотря на многочисленные рубцы от розог, это новое тело нравилось Марнею куда больше прежнего. Теперь никто бы не осмелился обозвать его бабой, равно как и выразить сомнения в его воинских умениях. И он, наконец, получил меч, который был ему по силам. Такой же, как у Рея: легкий и невероятно прочный.</p>
<p>
Он не раз приставал к брату с просьбой открыть секрет этого оружия, и однажды тот смилостивился. Под клятву хранить эту тайну Рей рассказал, что на земле существует куда больше металлов, чем знают даже кузнецы, и лишь выдающиеся алхимики в своих изысканиях смогли достичь невероятного жара и выплавить то, что в обычном горне выплавке не поддается. Неразумные люди считали, что эти алхимики знаются с нечистой силой, и потому всячески их гнали, и лишь тот сеньор, к которому Рей тринадцать лет назад поступил на службу, догадался, какое сокровище идет к нему в руки, и скрыл их в одном из своих горных замков, заодно предоставив его для их научных изысканий. Тот сеньор так и погиб бездетным, и дальние родственники раздербанили его наследство, но тот замок достался Рею и его боевой команде, как понял Марней, по праву самозахвата, но Рей к тому времени был уже настолько опасной фигурой, что никто не решался с ним тягаться. Все считали этот замок базой для его отряда кондотьеров, и никто окрест не догадывался, для чего он нужен на самом деле.</p>
<p>
Итак, эти гении алхимии научились добывать из окружающей среди полтора десятка различных металлов, некоторые, к сожалению, существовали там в совершенно мизерных количествах, но Рей уже знал, на что похожи содержащие их минералы, и лелеял надежду отыскать где-нибудь их месторождения. О, тогда он сможет вооружить целую непобедимую армию! А пока в его распоряжении было лишь пять мечей из того легкого металла, который открывший его алхимик обозвал титаном, и десяток кинжалов из сплава других, тяжелых почти как золото, но при этом неимоверно прочных, даже прочнее титана. Такими можно было запросто пробить любой доспех. Мечи эти и кинжалы Рей ценил дороже золота, но двум своим младшим братьям пожертвовал по экземпляру того и другого.</p>
<p>
Тяжелый кинжал с узким лезвием Марней пока хранил в тайнике до тех времен, когда и ему доведется идти на войну, а вот с мечом активно упражнялся и мог уже противостоять даже взрослым воинам. А уж как игрался с таким же подарком Сантей! Дай ему волю, он бы, наверное, и спать с ним ложился.</p>
<p>
Именно этот братец больше всего сейчас удивлял Марнея. Сантей, всегда гораздый на опасные проказы, ни в грош не ставивший родительские запреты, теперь вдруг стал поклоняться Рею, как какому-то божеству. Шкодил, правда, все равно, если на то не было прямого запрета, и неизменно получал за то по заднице, но даже сам ритуал порки он, кажется, воспринимал как приобщение к каким-то высшим смыслам. Он, Сантей - слаб и грешен, Рей - всемогущ и всезнающ, и если этот небожитель обращает свое драгоценное внимание на такую ничтожную личность, как Сантей, надо принимать это внимание с неизменной благодарностью, даже если оно выражается розгами. Вот сечь себя слугам Сантей не позволил бы никогда! Вот только к Марнею Сантей относился по-прежнему. Признавал, конечно, старшим и будущим бароном, но командовать собой не давал.</p>
<p>
Тенвея гоняли тоже, вот только проку от этого не было никакого. Занимался этот засранец только из-под палки, которой страшился до потери сознания, и неизменно филонил, когда его не контролировали. Если он в чем и преуспел, так это в умении прятаться, и когда дело доходило до порки, то искать его приходилось по всему замку и волочить потом на лавку усилиями минимум двоих здоровых мужиков, так он упирался. Ну и что взять с этого труса?</p>