Алонна — родовые владения… так, пропустить, перечень заводов и поместий. Производители боеприпасов для армии, вполне достаточно.
Данные медосмотра… пропустить.
Личностные качества… лояльность крайне высокая, тоже мне новость, „комплексный индекс выживания“, в просторечии везучесть — 89 процентов, темперамент, склонности, увлечения… пропустить всю эту ерунду…»
А где — не ерунда? Где среди казенных строчек — пометка «предатель»?
Кэни. Красавчик, запоминающийся сразу непривычным, безумно редким цветом глаз — зеленым. Высоченный — она ему до плеча не достанет. Бабник, прекрасный рассказчик, выдумщик. В бою — один из самых осторожных, расчетливых.
Кэсс улыбнулась про себя. Среди пилотов-истребителей Корпуса «Василиск» осторожность была понятием условным… весьма условным.
— Только не говори, что медики тебя выпустили.
— Не люблю я эту всю ерунду…
— Ну и посмотри на себя. Вон в тот вот бак поглядись, он как раз за зеркало сойдет. Хочешь вместо вылета полежать, отдохнуть?
Кэни чуть шевельнул губами в подобии улыбки. Разговор был знаком обеим сторонам от первой до последней реплики. И велся скорее по привычке. Кэсс привыкла доверять своим ребятам — сбегали ли они из медицинских капсул, шли ли на безрассудные действия в бою. Она доверяла им.
Доверяла…
Может быть, именно он, зеленоглазый, сливает противнику информацию?
Зачем? За деньги? Ему не удастся потратить годичное жалованье, даже вздумай он покупать каждый месяц по коллекционному флаеру. За идею? Какую идею он мог найти для себя, и где — идею всеобщей унификации и стандартизации, столь почитаемую в Олигархии? Или он мечтает стать депутатом от захудалой планеты в составе какой-нибудь маленькой, но гордой федерации? Желание отомстить? Кому — ей? Их эскадрилье? Полковнику?
Кэсс вздрогнула и поняла, что задумалась, стоя столбом посреди улицы. Алонна стоял перед ней и смотрел на нее с недоумением.
— Иди, Кэни, все в порядке.
Кэни, Истэ, Эрин — кто? Или — Рон Анэро, Эрти, Сэлэйн? Или Ристэ с Эрмианом, ее ведомые?
Каждый из них приходил в Корпус, в ее эскадрилью зеленым новичком. Не новичком, на самом деле — в Корпус «Василиск» никогда не брали сразу после летного училища, и у всех за спиной было и училище, и годы службы в других подразделениях, и «закрытое» высшее училище, куда брали только лучших из лучших, и несколько прошений о переводе в Особый Корпус. Но в Корпусе все они становились салагами — большинство не видело экспериментальных истребителей, которыми был оснащен Корпус, и на картинках. И Кэсс делала из них пилотов, асов. Долгие месяцы на учениях — пять, десять «учебных» подъемов в воздух, кровь и пот, боль в затекающих мышцах, приступы нестерпимого ужаса или отчаяния из-за недавно поставленных особо жестких контрольных цепей имплантов…
Даже подумать о том, что она водила за руку и отправляла в небо того, кто тогда уже был или стал потом предателем, было невыносимо. Кэсс сплюнула на землю, растерла плевок ботинком, огляделась.
Временная, на скорую руку развернутая база — не самое уютное место, даже если за всю операцию успеваешь выучить только один маршрут: медкорпус — тактический класс — летное поле. Суета и неразбериха, бардак, к которому нельзя привыкнуть, даже сталкиваясь с ним из года в год. Это каждый раз новый бардак.
Некий талант разгружал контейнер со снарядами, выкладывая блоки упаковок на платформу. Выкладывал так, словно разгружал сухие пайки. Нет, подумала Кэсс, сухие пайки он бы поберег. Очередная упаковка вывернулась из захватов силового поля и со свистом понеслась вниз. Кэсс прикрыла глаза и приготовилась увидеть базу с высоты птичьего полета, но ничего не произошло. Оказывается, в последний момент, когда зазор между двумя блоками был не больше ладони, «талант» успел подхватить блок и удержать в воздухе.
Она запрыгнула на подножку погрузчика, в кабине которого вытирал ладонью пот со лба неудачливый оператор. При виде нее оператор сделал испуганное лицо и попытался изобразить приветствие. Что в положении сидя было затруднительно.
— Мальчик, — сказала она ласково-ласково, глядя ему в глаза. — Ты кому служишь? Здешним партизанам?
Оператор вздрогнул и потупился.
— Милый мой. Вполне возможно, что сегодня я пойду как раз с этими ракетами под крыльями. А у них очень тонкая электроника. Их, такая вот досада, нужно грузить очень-очень аккуратно. И если у меня случится отказ — как ты думаешь, что я с тобой сделаю?
Кэсс бессовестно врала. Электроника этих ракет как раз могла выдержать удар кувалды. Но детонировали они при ударе об мишень. И им было без разницы — танк ли это, или другой блок тех же ракет на платформе. О чем оператор не знать не мог. Но если он не боялся подорваться — следовало напугать его чем-нибудь еще. Например, собой.