— Штаб-капитан? — наугад спросила Кэсс.
— А кто же? — пилот вновь выругался. — Ну какого ж — в операции-то?
Идти приходилось так медленно, что не мешала даже зловредная плата. А транспортникам приходилось не так уж легко — слишком велика была разница между возможностями машин. Кэсс пару раз одергивала своих звеньевых, когда те слишком уж вырывались вперед, заставляя транспортников выжимать из машин последний резерв. С обоюдными страданиями дошли до назначенного квадрата.
— Ну, что делать будете? — спросила Кэсс, любуясь мирным пейзажем пустынного морского побережья внизу. — Прочесывать квадрат?
— Нет инструкций! Нет! — возопил хриплый баритон. — Сказали — пойти в квадрат!
— Это кто же у вас такой умник? — удивилась Кэсс.
— Диспетчерская, так ее и эдак…
— Сейчас разберемся. — Кэсс вызвала базу — прямиком давешнего младшего лейтенанта Арито Онну.
— База слушает Кэсс!
— Задание для десантных транспортов по прибытию в квадрат! — потребовала она.
Секундная пауза.
— Нет задания, — в голосе диспетчера легкой тенью промелькнуло удивление. Кэсс выругалась про себя, попыталась осознать, зачем их отправили на эту прогулку. Ничего складного не получалось.
— Ищите, запрашивайте.
Через несколько минут младший лейтенант прорезался в эфире.
— Задание: пройти весь квадрат на дистанции пятьсот метров. Истребителям — патрулирование. Капитан, мы не виноваты! Нам его не передали! — Онна еще не забыл недавно полученную головомойку и явно не хотел повторной.
— Вас поняла. Конец связи. — Кэсс не любила вступать в дискуссии в эфире. Она перекинула задание на транспортники, переспросила: — Все поняли? Выполняйте!
Истребители поднялись повыше, нарезая круги. Что за аппаратуру транспорты несли на борту, Кэсс волновало мало. Патрулировать — так патрулировать. Если кто-то решит сему процессу помешать — вот тогда и будем реагировать. Но небо было пустым, база и спутник молчали.
— Эрти, что ты делаешь над морем? — спросила Кэсс просто так, для порядка.
— Патрулирую.
— Подводные лодки?
— Ну, мало ли…
Кэсс злилась, чувствуя, что очень хочется сорваться на ком угодно и за что угодно. За нечеткий ответ, за бестолковое болтание над морем, без разницы. Удержать себя в руках стоило большого труда, и Кэсс призадумалась. В полете все они были полуавтоматами: пара-тройка «разрешенных» чувств — азарт, жажда победы, стремление к импровизации, да и все. Для того и создавалась сложная система, контролирующая мозг, чтобы лишние эмоции, размышления, сожаления и опасения не создавали задержек в принятии решения. И по всему получалось, что вот этого бессмысленного раздражения она чувствовать никак не должна была. Но вот — чувствовала же…
— Закончили? — спросила она транспортников.
— Да… Да… Готово… — пришли ответы.
— На базу, построение то же, — скомандовала она.
В том же темпе доползли до базы. Уже темнело. Кэсс вновь разозлилась. Второй день из семи, отпущенных ей на расследование. Ну и когда она будет заниматься всей этой ерундой? Сейчас упасть бы в капсулу, и пусть автомат приводит в норму все ее отрицательные эмоции и снимает постоянное ощущение напряжения. Но закончит он к утру, там, скорее всего — новый вылет. И где найти время для анализа и сопоставления?
Стискивая зубы, чтобы не сделать и не сказать что-нибудь лишнее, Кэсс прямо из кабины обменялась данными с диспетчерской. Нет, третьего вылета им не собирались давать. Послеполетная разгрузка и отдых.
— По капсулам, встречаемся в баре, — перевела это для своих Кэсс.
Сама она поразмыслила и пошла следом, тоже к медикам, но в капсулу не нырнула — выловила ближайшего медика и при виде его поняла, что с ней и впрямь что-то не в порядке. Привычная бледно-голубая накидка вдруг резанула по глазам, словно светилась в мягком дневном свете медкорпуса чем-то враждебным.
— Прогоните-ка мне основные тесты… — стараясь говорить вежливо, попросила Кэсс. Хотелось сдернуть с медика эту слепящую глаза накидку, она щурилась и пыталась перевести взгляд на что-нибудь еще, но все предметы приобрели омерзительные радужные ауры.
Медик облепил ее тело паутиной датчиков, детекторов и контактов, поднес к виску штекер медицинского тестера.
— Я сама… — вырвала она из рук штырь, вставила в висок, морщась от ощущения, что в голову плеснули голубоватого едкого ментола. Не любила она, когда это делает кто-то другой. Медику, впрочем, было все равно — у господ пилотов было множество мелких заскоков, и он уже давно к этому привык, не спорил, предпочитая игнорировать все то, что не мешает ему осуществлять свои обязанности.