В первую очередь модификации били по эмоциональной сфере. И, разрушая психику, они приводили тех, кто жил достаточно долго, к одному состоянию — полному, мертвенному равнодушию ко всему. Впрочем, пилотам Корпуса «Василиск» могли позавидовать все остальные — те, кого модифицировали по типовым, а не индивидуальным проектам, те, кого считали не штуками, имея в уме, что каждый происходит из древнего имперского рода, а — пачками. Сотнями, тысячами…
Кэсс запрыгнула в кабину. Так. Опять техники переколбасили все кресло. Вот одна из радостей пребывания на временной базе, где работает сразу несколько частей. Если своих техников рано или поздно можно приучить не трогать кресло, то тех, которых видишь неделю-две в жизни, дрессировать бесполезно. Ну, кто надоумил этих скотов, что ей будет удобно почти что лежать в кабине? Шипя, Кэсс с трудом подогнала кресло по себе. Все равно получилось как-то неуютно. Так, хватит привередничать. Теперь перчатки. Накачать по максимуму, чтобы туго облегали руки. Ну, пора.
Шлем. Ледяная игла втыкается в разъем на виске. Есть контакт. Теперь — подключить штекер к разъему в шлеме. Удар по восприятию. Все эмоции, все человеческое уходит. Нет тела. Нет разума. Нет желаний. Нет ничего постороннего. Остаешься только ты — напряженно вибрирующая черная птица, рвущаяся в полет.
Пора.
Батарею ПВО сделали «на раз». Для чего ее вообще поставили, осталось для Кэсс загадкой. От чего она могла защитить город? От нападения прогулочных флаеров? Через несколько минут от батареи осталось почти что ровное место, кое-где украшенное дымящимися воронками и вставшими на дыбы обломками бетонных плит. Разумеется, обошлось без потерь. Кэсс бы рухнула от удивления с неба на землю, если бы кто-то получил хоть минимальные повреждения.
Зато не обошлось без глупостей. Эрти в пылу демонстрации персоналу ПВО своего пилотского мастерства дважды выдал такую перегрузку на машину, что получил порции кислорода по венам и выволочку от ведущего по системе связи. Как всегда. Выделывается хуже, чем на маневрах. А зачем? Хоть бы машину пожалел.
— Изверги! — сказала в систему связи Кэсс. — Пошли на город. И без выкрутасов.
Город был порождением сумасшедшего архитектора. А может быть, семейки сумасшедших архитекторов. Все эти бесконечные шпили, арки, башенки и мостики сверху казались клубком спутанной разноцветной проволоки. В системе послышались разнообразные шуточки на тему. Кэсс прислушалась.
— Какая порнография! Башни торчат, ну прямо как… — Ристэ, конечно. Ядовитая девочка. Юмор у нее простой, казарменный, зато всем всегда смешно.
— Фи, сударыня… — Эрин Эррэс. Под бархатной шкуркой утонченных манер — пожалуй, самая жестокая и циничная из всей восьмерки. Способна шокировать своими выходками даже Полковника. Но с виду — молодая дама из свиты Императора.
— А вот это, — перед глазами Кэсс одна особенно причудливая башенка помигала красным, — оставьте мне. Все поняли? Не трогать!
Сэлэйн. Девочка за семью печатями. Непонятная и странная. Но — не подведет. Это известно. Неизвестно — почему. Всех сведений — строки личного дела. Только какие-то мелочи. Человек без привычек. Боец без стиля. Этим — опаснее всего. Нет любимых приемов, нет слабых мест.
И почему девушки даже за штурвалами истребителей куда разговорчивей? Кэсс в очередной раз удивилась, отмечая, что три девицы переговариваются в два раза больше пятерых парней. Трещотки…
«Как же я их всех люблю…» — пришла какая-то совершенно нехарактерная для вылета мысль. «Всех. Всю эту банду разгильдяев. Но один из них — предатель…» Перед глазами мигнуло. Контрольные цепи имплантов не дремали и задавили несвоевременную мысль в зародыше.
— Так. Закончили болтовню. Начали. Кэни — башни в центре твои. Ракетами. Анэро, веди звено на запад, эта четверть — ваша. Истэ — пока Кэни разберется с башнями, займитесь центром города. Ристэ, Эрми — мы пойдем вдоль набережных. Все всё поняли? Вперед!
Девиз ее эскадрильи был — «Освобождение!» Несколько нетипичный девиз — у этого слова был устоявшийся смысловой оттенок «освобождение через смерть». И сама эскадрилья была несколько нетипичной. Чуть более отчаянным и думающим, чем прочие. Или — безбашенным и занудствующим, как могли сказать другие. Само сочетание этих двух качеств уже с трудом помещалось в посторонней голове. А у них — помещалось вполне. Те, кто не мог вписаться — уходили в другие эскадрильи. Оставались только те, кто мог. И результативность у них была на вполне достойном уровне.