В центральной башне Аманар показывал им этаж за этажом с колонными залами, с дорогими золотыми светильниками и ценнейшими коврами, с мебелью, инкрустированной розовым перламутром и темно-голубой ляпис-лазурью. Искусно вырезанные сосуды из яшмы и янтаря из далекого Китая, большие золотые вазы из Вендии и разнообразные безделушки, украшенные хризобериллами и карнеолами.
Слуг-людей здесь почти не было, а те, кого они встречали, не поднимали глаз от пола, пока исполняли свои обязанности. На них Аманар обращал еще меньше внимания, чем на с'тарра.
В подвале Конан заметил, пока Аманар вел их к выходу, арку, сложенную простым, ничем не украшенным камнем и являвшую собой резкий контраст всему остальному, что они видели до сих пор. Коридор, начинавшийся за ней, уходил, казалось, в сторону горы.
Конан указал на нее кивком головы.
– Это путь в ваши подземелья?
– Нет! – резко ответил Аманар, и ему явно нелегко далось усилие вернуть на уста улыбку. – Этот коридор ведет к покоям, где я... занимаюсь моими исследованиями. Никто, кроме меня, не должен туда входить. – Улыбка не исчезала, но глаза его казались почти угрожающими. – Там установлены ловушки, которые могут оказаться смертельными для любого, кто не имеет права входить.
Карела натянуто засмеялась.
– Что касается меня, мне совсем не интересно смотреть на чародейские комнаты.
Аманар перевел взгляд на рыжую.
– Может быть, я как-нибудь возьму вас с собой. Но не скоро. Сита проводит вас.
Конану пришлось сдержать себя, чтобы не вытащить меч, когда неожиданно из бокового коридора вышел с’тарра, такой же рослый и сильный, как и он сам.
Он спрашивал себя, обладает ли чародей умением объясняться со своими слугами без слов. Нечто в таком роде могло бы оказаться весьма опасным для вора.
Высокий с’тарра протянул длинную когтистую руку.
– Сюда, – просвистел он. Его поведение по отношению к ним совсем не выглядело почтительным. Напротив, он посматривал на них несколько свысока.
Конан чувствовал глаза волшебника у себя на спине, когда он следовал за его слугой.
Сита безмолвно приказал с'тарра, охранявшим ворота, поднять решетку. Послышался скрежет винтов, и тяжелая решетка поднялась на высоту груди Карелы. Сита дал знак, и скрежет затих. Пасть высокого с'тарра растянулась в издевательской ухмылке, когда он жестом предложил обоим пролезть под решеткой.
– Тебе разве не ясно, что мы гости твоего магистра? – воскликнула Карела. – Я...
Конан схватил ее за руку и протащил строптивицу под решетками на волю, и сразу же за ними решетка снова упала.
– Радуйся, что ты вышла отсюда, – сказал он и зашагал по дороге под гору. Он увидел Ордо, который ждал их у подножия горы.
Карела, злая, шла рядом с ним и растирала руку.
– Ты просто покрытый мускулами болван! Больше я не буду тебя терпеть! И я позабочусь о том, чтобы Аманар наказал этого дылду с'тарра. Они должны обращаться с нами уважительно. У меня все время чесались руки начать с ними воевать. Может быть, этого Ситу я возьму в оборот.
Конан уставился на нее с удивлением.
– Ты что, действительно примешь его предложение? Рыжий Ястреб хочет носить цвета волшебника и склонится по его приказаниям?
– У тебя что, глаз нет, Конан? По меньшей мере пять сотен этих человеко-ящериц ему подчиняются, а может быть, и больше. Даже если бы нас было в десять раз больше, мы не смогли бы взять эту крепость, а у меня нет ни малейшей охоты бросать моих людей под эти стены. И ты должен согласиться, что если сложить в одну кучу все то золото, которое ты и я, и вся моя шайка за всю нашу жизнь успели увидеть, то она составит примерно сотую часть того, чем разукрашена эта крепость.
– Увидеть я успел довольно много золота, – фыркнул киммериец. – Сколько из того, что я увидел, прилипло к моим пальцам и сколько осталось потом, это другой вопрос. Этот Аманар что-то говорил о лучшем мире, но я не знал еще ни одного чародея, который не следовал бы по темным путям. Подумай сперва, чего он потребует от вас!
– Верное убежище неподалеку от караванной тропы – как ты думаешь, что это означает для меня? Мне не придется больше распускать моих людей, чтобы они прятались от властей, изображая из себя караванный конвой, и мне не нужно будет изображать из себя гадалку, пережидая время, пока нам нельзя будет собраться снова! Для меня это очень дорого.
Киммериец заворчал, как волк.
– Мне это ничего не говорит. Для меня достаточным убежищем всегда будет пустыня. Я пришел сюда, чтобы украсть пять подвесок, а не затем, чтоб служить колдуну.
Они добрались до подножия горы. Ордо проницательно глянул на них.
– Опять ссоритесь? – спросил он. – Что хотел вам сказать этот Аманар?
Оба не смотрели на него, а бросали убийственные взгляды друг на друга. Карела закусила губу.
– У него нет подвесок. Подумай сам, ведь он упомянул о них первым. И я видела в его покоях побольше, чем пять женщин, однако ни одна из них внешне не была похожа на танцовщицу.
– Вы говорили о подвесках? – поразился Ордо. Но и теперь киммериец не удостоил одноглазого ни единым взглядом.
– Ты доверяешь этому человеку? Волшебнику? Он хочет, чтобы мы поверили, что в Кезанкийских горах полным-полно племен с'тарра. Целый народ с'тарра. Но раненый, за которым мы шли, умер по пути сюда, в этом не может быть сомнений. И он знал о подвесках потому, что их похитили его люди.
– Волшебник! – прохрипел Ордо. – Этот человек волшебник?
Наконец Карела повернулась в сторону одноглазого, но ее глаза сверкали так дико, что он невольно отошел на шаг назад.
– Покажи, где ты разбил лагерь! Я хочу посмотреть, хорошо ли разместились мои псы. – Не дожидаясь его ответа, она прошла мимо.
– Я лучше пойду за ней, – обратился Ордо к Конану. – Она идет не в ту сторону. Поговорим потом. – Он побежал догонять рыжую.
Конан повернулся и посмотрел на крепость. Над решеткой подъемной он увидел силуэт с'тарра в тени, который определенно наблюдал за ним.
Несмотря на то, что отдельные детали разглядеть было невозможно, Конан знал совершенно точно, что это Сита. Он еще раз мысленно представил себе расположение покоев в крепости, а потом принялся искать остальных.
Глава 20
Прибывающая луна медленно плыла над долиной, расстилавшейся вокруг крепости Аманара, но тьма ночи не рассеивалась. А черна она была по-настоящему, несмотря на огни, вокруг которых сидели, скорчившись, бандиты, потому что бледный свет луны не проникал в эту долину.
– Такой мрачной ночи я еще никогда не видел, – ворчал Ордо, поднося каменный кувшин с килом к губам.
Конан сидел на другой стороне костра, напротив одноглазого. Костер был больше, чем это было необходимо, но Ордо и остальные пытались светом разрушить чары этой ночи.
– Это не ночь, – возразил Конан, – это место... и человек. Его взгляд некоторое время искал Карелу, которая ходила от костра к костру, коротко беседуя с людьми, делая глоток кила и, улыбаясь, отходя прочь, и ему бросилось в глаза то обстоятельство, что смех людей, которым они отвечали на ее улыбки, звучит натянуто.
Она принарядилась. Ее грудь украшали золотые чаши, на ней была изумрудно-зеленая юбка и карминно-красный плащ, кроме того, она надела свои багряные сапоги, достигавшие до колен. Конан спрашивал себя, сделала она это ради своих разбойников или для себя самой, как своего рода вызов темноте, которая угнетала и ее, несмотря на то, что костры горели ярко.
Ордо вытер губы тыльной стороной руки и бросил очередной шарик конского навоза в огонь.