Моросящий дождик слегка остудил разгоряченное лицо. Я сходу перемахнул через ограду и понесся по стылым питерским улицам. Свернув за угол, с ужасом увидел перед собой длинный и прямой, как стрела, переулок. Здесь от погони не спрятаться. Скорее в дом!
Толкнув обшарпанную дверь парадного, я влетел внутрь. Вдавился всем телом в стену и замер, прислушиваясь к топоту ног, который постепенно стихал вдали. Фу–ух, вроде проскочили.
Ладонь резануло болью. Неужели ранили? Я разжал кулак и в слабом свете загаженной лампочки увидел впившиеся в кожу осколки стекла. Твою налево! Стиснув зубы, я наблюдал, как смешанный с кровью целебный фиолетовый раствор капает на бетонный пол. Ну как же так, а? Разбил!
Я с минуту смотрел на увеличивающуюся под ногами лужицу, затем решительно выдохнул: ничего, еще достану, наизнанку вывернусь, но не дам Аринке умереть! Кипя от злости, выскочил из парадного и помчался в противоположную сторону. Редкие ныне прохожие отпрыгивали в сторону, провожая меня настороженными взглядами.
Минут через десять стало понятно — оторвался. То ли гороховские потеряли мой след, то ли отстали. Я прислонился к какой–то двери, пытаясь выровнять дыхание. Куда теперь? Вернуться назад и попробовать стянуть еще пузырек–другой? Нет, не вариант, наверняка Горох всю свою банду по тревоге поднял. Надо пробираться домой, залечь на дно и думать, думать. Выход должен быть.
Дождь усилился, сизые тучи заволокли небо. Свет редких фонарей с трудом пробивался сквозь марево капель и пыли. Что ж, это только на руку. Немного придя в себя, я шагом двинулся вдоль переулка, привычно обходя кучи мусора. В тон настроению под ногами хлюпала размокшая грязь. Я поморщился. Если б этот бандит спустился в подвал минутой позже, можно было бы хоть десяток склянок взять, глядишь, и сохранил бы несколько. А так что? Ни одной! И какой толк от того, что я все продумал: на территорию пробрался, собак отвлек, решетку сорвал, раму вытащил? Теперь заново надо составлять план.
А, где наша не пропадала, надо так надо, сделаем.
С тех пор, как стало известно, что гороховцы разжились запасом Спасительного Эликсира, или Фиола, как его называли в народе, смельчаки не раз пытались ограбить их склад. Но никому пока это не удавалось, бандиты охраняли свое добро на совесть. А вот мне почти удалось. Значит, я на правильном пути. Да и выбора–то судьба особо не оставляет. Не добуду Эликсир — сестра не протянет и полугода. Фиолы — единственное средство, которое хоть и не лечит, но приостанавливает злосчастный синдром Шеффилда, так что ради пары пузырьков стоит еще раз рискнуть.
Полгода назад проклятая болезнь забрала родителей, а теперь вот своими граблями и к сестренке тянется. Хрен вам! Последнего близкого человека я никому не отдам. Хоть десять гороховских банд перебить придется.
Аринка заболела прошлой осенью. Где и как — неизвестно. Впрочем, этой гадостью страдает уже половина мира, а никто так и не знает, что это и отчего. Поначалу власти пытались изолировать больных, люди старались ни с кем не контактировать. Но буквально в течение полугода многочисленные исследования однозначно доказали, что человек не является распространителем недуга и не может кого–либо заразить. Пару лет назад болезнь назвали синдромом Шеффилда, по имени ученого, описавшего симптомы и предположившего, что происходит она от генных мутаций. Теперь врачи что–то бормочут про вред ГМО, про экологию, испортившуюся после войны на Ближнем Востоке, про поврежденную ДНК… Но ясности до сих пор ноль.
А этой весной пошли слухи, что в лабораториях острова Риалон нашли средство, приостанавливающее развитие болезни. С тех пор за Фиолами гоняется каждый второй, потому как сложно найти человека, у которого не было бы близких, страдающих от этой дряни. Остров частный, туда фиг попадешь, а вот за пузырьками, время от времени проникающими на большую землю, идет настоящая охота.
Тихая мелодия заставила меня отвлечься от размышлений. Я достал из кармана телефон и с удивлением посмотрел на дисплей. Надо же, мобильная связь работает. В последнее время такое случалось нечасто. Мишка… Чего это он среди ночи?
— Да? — рявкнул я в трубку.
— Димон! — пришлось отодвинуть телефон от уха, настолько громко и взволнованно говорил друг. — Что у тебя там происходит?
— А что–то происходит? — я постарался, чтобы мой голос звучал удивленно и сонно. Мои проблемы — это мои проблемы. Сам заварил, сам и расхлебаю, Мишка тут точно ни при чем.
— Звонил Синий, тобой интересовался. А он, между прочим, у гороховцев на подхвате. Чего ему от тебя надо?