Вашингтон - Токио - Бостон
Хэм Конрад поджидал, когда Марион Старр Сент-Джеймс пойдет с работы. Вечер только начинался, солнце еще ярко освещало верхние этажи государственных учреждений. Он сидел за рулем машины и, как только она поравнялась с ним, распахнул дверь и пригласил сесть.
- Привет, - сказала Марион, - какая приятная встреча!
- И для меня тоже. Поедем куда-нибудь, поужинаем.
- Ах, извини, дорогой, - начала она было с улыбкой отказываться. - Я думала, что ты мне позвонишь пораньше. А теперь у меня встреча в семь, а потом...
- Садись в машину, Марион!
Она лишь фыркнула.
- У тебя все в порядке? Ты какой-то психованный.
- Будешь тут психованным, - заметил Хэм, - да я просто взбесился от злости, а почему и сам не знаю. - Он пристально посмотрел на нее. - Делай, что велю! Думаю, тебе не понравится, если я сейчас устрою скандал перед твоими сослуживцами.
Марион села рядом с ним и не успела еще захлопнуть дверь, как машина рванулась с места.
- Ради бога, Хэм, что за муха тебя укусила.
Он кивнул головой на автомобильный радиотелефон.
- Звони, если нужно. Весь этот вечер будешь со мной.
Целую минуту она не отрываясь смотрела на него, потом полезла в сумочку за записной книжкой и позвонила в два места. Позвонив, посмотрела в окно машины и увидела, что они едут по грязному, запущенному району, причем чем больше они удалялись от места встречи, тем больше чувствовались запустение и бедность. Это был район, где процветала торговля наркотиками и то и дело совершались убийства. Одним словом, трущобы, гетто.
- Куда мы едем?
- Ужинать, - ответил он, не повернув головы.
- Здесь? - Она видела на улицах одних чернокожих. - У тебя что, крыша поехала?
- А в чем дело-то? - грубо спросил он. - Тебе не нравятся черные?
- Да нет же, просто надо быть хоть немного благоразумным. - Она взялась за дверную ручку. - Останови машину, выпусти меня.
- Вряд ли это благоразумно.
- Ради бога, Хэм!
Он подрулил к тротуару на Флорида-авеню у дома с затемненными витринами и обитым жестяными листами фасадом. Мерцали неоновые буквы названия заведения.
- Пошли, - сказал он, вылезая из машины и захлопывая дверь.
Марион уставилась на него поверх крыши автомобиля:
- Тебя не волнует, как нас встретят здесь, в этой забегаловке?
- Здесь всегда хватает и белых. Они приходят сюда перекусить.
Она озабоченно озиралась вокруг:
- Уповаю на Бога, что ты в своем уме и знаешь, что делаешь.
Хэм усмехнулся, запер машину, взял ее под руку и повел в ресторан. Внутри было темновато, впрочем, как и на улице. В воздухе стоял сильный запах древесного угля. К обитому жестью потолку были подвешены лампы с матерчатыми абажурами темного цвета. Стены скрывали свое убожество под тонкими деревянными панелями. Выщербленный местами и посыпанный опилками пол был покрыт маленькими потрескавшимися черно-белыми плитками с въевшейся в них грязью.
Проходя мимо длинного бара с цинковой стойкой, они увидели группу местных пьяниц, один вид которых говорил, что они не вылезают отсюда неделями, а может, и месяцами. Освещался бар лишь тусклым верхним светом, отраженным старыми потрескавшимися зеркалами...
Марион с уверенностью могла сказать, что все головы сразу повернулись в ее сторону, когда они вышли, и посетители стали нагло и пристально разглядывать ее фигуру. Она тут же пожалела, что надела короткую шерстяную юбку и прозрачную блузку. Глянув на себя в зеркало, она, к своему стыду и ужасу, увидела, что сквозь материал откровенно просвечивают соски на ее грудях. Лучше было бы надеть плащ до самых колен!
- Столик на двоих! - заказал Хэм, подходя к буфетчику внушительной комплекции. Но никто не обратил на него ни малейшего внимания.
За фанерной перегородкой в зале стояло множество столиков. Хоть Хэм и говорил, что в ресторане полным-полно белых, Марион не увидела ни одного - вокруг были только чернокожие.
- Я хочу уйти отсюда, - просящим голосом умоляла она.
- Ни в коем случае! - Хэм крепко взял ее под руку и повел к столику у левой стены. - Вот уютное местечко.
Ребром ладони он смахнул со стульев крошки и соринки, затем положил ей на плечо руку, и Марион присела. Сам он сел напротив.
После того как официантка в третий раз прошла мимо них даже не повернув головы, Марион спросила:
- Ты не мог бы мне объяснить, что заставило тебя буквально украсть меня прямо на улице?
- А ты того и заслуживаешь, - ответил Хэм. - Ты скверная девчонка.
В баре между двумя посетителями вспыхнула перебранка. Марион подождала, пока не иссякнет поток ругательств, и сказала:
- А мне нравится быть скверной девчонкой. Но и хочется знать, что во мне уж такого плохого.
Наконец Хэм поймал взгляд официантки, заказал спиртное и напитки полегче и лишь после этого ответил ей:
- Расскажи-ка, дорогуша, как ты познакомилась с моим папашей.
Кто-то опустил в музыкальный автомат несколько монет. Завертелся механизм, передвигая пластинки.
- Господи! Да у меня в этой забегаловке мурашки от страха по телу ползут.
- Здесь люди как люди.
- Я же читаю газеты и знаю, что бывает в подобных заведениях.
Наконец заказанная пластинка с записью песенок Куинна Латифа подползла в автомате под иглу адаптера. Хэм извинился:
- Нужно на пару минут заглянуть в комнату для "бедных парнишек". Ща вернусь.
Марион осталась одна за столиком. Напитки все еще не принесли - официантка вела себя так, будто в ресторане вообще никого не было. На Марион не переставали пялить нахальные глаза посетители. Казалось, что они, наоборот, все больше и больше распаляются, интересуясь, а что у нее под юбкой и блузкой. Ей никогда прежде не приходилось бывать в местах, где она была бы, по сути дела, единственной белой, и от этого Марион чувствовала себя особенно неуютно. Под каждой поношенной курткой ей чудился острый нож или пистолет, а в каждом заднем кармане брюк - пластмассовая коробочка с кокаином. "Глупые мысли, конечно", - пыталась она успокоить себя и все же тряслась с перепугу.
Потом, собравшись с духом, она подхватила чемоданчик и сумочку и быстро направилась к бару, не обращая внимания на любопытные взоры и враждебные взгляды. Поставив чемоданчик на стойку бара и подождав немного, когда подойдет буфетчик, она попросила:
- Не могли бы вы заказать для меня такси по телефону?
Тот уставился на нее в недоумении желтыми глазами и, покрутив усы толстыми огрубелыми пальцами, сказал:
- Телефон не работает.
- Ну ладно, а есть тут телефон-автомат?
- Тоже не работает, - ответил он.
В одном ухе у него висела золотая бляшка в виде пули. Голова у буфетчика была лысая, волосы росли лишь на затылке.
- Звони не звони, все равно толку мало. Такси сюда в темное время суток не поедет. - Он осклабился во весь рот. - Я шоферов не виню. - Со свистом и шумом он втянул воздух сквозь зубы. - Тут ведь всякое случается. Так что вот тебе мой совет: сядь за столик и жди.
- Рискну все же. - Марион подхватила чемоданчик. - Поищу автомат на улице...
Она резко повернулась вправо и лицом к лицу столкнулась с высоким широкоплечим негром с приятным лицом, но с дурными манерами. Кожа у него была иссиня-черная и даже блестела на бритой голове. Одет он был в фиолетовую рубаху с открытым воротом, вокруг толстой шеи болтались по меньшей мере полдюжины золотых цепочек.
- Куда направилась, мамуленька?
- Извините, - промолвила она, пытаясь обойти приставалу, а когда тот попытался удержать ее, громко сказала: - Подонок сраный! - и крепко двинула его каблуком по подъему ноги. Казалось, у парня даже глаза изменились в цвете, но он все же ухватил Марион за глотку и так стиснул, что та не удержалась и громко вскрикнула.