Глава 8
КАК ТОЛЬКО ДВЕРЬ ЗА СПИНОЙ ЖЕНЫ ЗАКРЫВАЕТСЯ, УЛЫБКА ГАРНЕТА исчезает и сменяется выражением удивления.
— Вау, — говорит он. — Рейвен сказала мне, что ты выглядишь по-другому, но… Вау.
— Спасибо, — говорю я, — за то, что помог мне добраться сюда. Люсьен не был большим поклонником этой идеи.
— Я знаю, — говорит Гарнет. — Я думаю, что ты на самом деле раздражаешь его больше, чем я.
— Но теперь ты добропорядочный гражданин, — напоминаю я ему. — Командир Ратников и все такое.
— Это правда. Они даже повысят меня до старшего сержанта через несколько дней. Будет официальная церемония. Как будто я что-то сделал, чтобы заслужить повышение, кроме того, что перетянул много Ратников на нашу сторону. — Он вскидывает голову. — У меня будет доступ к дополнительной информации. Вот это бонус.
— Гарнет, это потрясающе, — говорю я. — Действительно полезно. Что еще происходило в Жемчужине?
— Ты могла бы подумать, что взрывы сведут на нет все вечеринки, пляски и тому подобное, но люди здесь либо их игнорируют, либо полагают, что их это никогда не коснется, что это все пройдет само по себе. — Он шлепается в кресло с розовыми полосами. — Клянусь, безразличие некоторых из них… Ты знаешь о тех казармах, которые взорвались в Смоге два дня назад?
Я думаю о заголовке, который видела в поезде.
— Да.
Щеки Гарнета краснеют.
— Там были люди на нашей стороне. И я понимаю, мы должны идти на жертвы, но, если послушать моих королевских друзей, ты можешь подумать, что Ратники сами во всем виноваты. Один из них даже сказал мне: «Они просто не вербуют их как раньше». Как они вербовали Ратников раньше? Чем больше я работаю с этими людьми в красном, тем больше я вижу, что большинство из них были призваны против их воли либо просто нуждаются в работе, чтобы кормить семью. Те, которые в Жемчужине — хуже всех. Настоящие крепкие орешки. Поэтому с Аукционом не все так просто — Аукционный дом будут охранять все Ратники Жемчужины. Нам действительно нужны суррогаты, чтобы сломать эту стену. Нам нужно доставить людей сюда, чтобы бороться.
Я сглатываю свои сомнения и говорю:
— Мы можем это сделать. У нас уже есть так много девушек, которые хотят помочь.
Гарнет с головой ушел в свой мир.
— Ты знаешь, я даже не могу лично достучаться до многих Ратников. Это слишком опасно. Мне приходится использовать других людей, по большей части рядовых, специалистов и тому подобное. Никто не доверится знати. Я как Люсьен среди Ратников. — Он потирает висок. — Я немного понимаю, почему он все время такой угрюмый.
Смотря на него сейчас, я поверить не могу, что это тот же самый человек, который ввалился на мой первый ужин во Дворце Озера, абсолютно пьяный, без всяких забот, кроме что разве где достать очередную выпивку.
— Я горжусь тобой, — говорю я робко. — Чего бы это ни стоило.
Лицо Гарнета становится еще более красным, и он прокашивается.
— Еще всего лишь несколько недель, верно? — говорит он. — Затем нам не придется таиться. Я устал играть знать.
— Я устала от того, что со мной снова обращаются как с собственностью. Уже, — ворчу я.
— Да, прости за это. Я не могу ничего…
Я поднимаю руку.
— Как ты и сказал — еще несколько недель, и потом все это закончится, так или иначе. — Как только эта мысль доходит, нас одолевает тревога. Мы можем быть мертвы через месяц. — Правда, что твоя мать держит Хэзел в медицинской комнате? — спрашиваю я, меняя тему.
— Моя мать совсем не говорит со мной о суррогате. Это Мод тебе сказала?
— Да.
Гарнет чешет подбородок.
— Тогда, наверное, это правда.
Я делаю шаг в его сторону.
— И ты не слышал или не видел ничего, что могло бы вселить тебе мысль, что она в опасности?
— Нет, но, как я и сказал, никто не говорит мне о суррогатах. — Он хмурится, как будто он только что что-то осознал. — Тебе следует быть осторожной. Тебе не следует говорить при Матери и Коре, они могут узнать твой голос. О, и при Карнелиан.
Карнелиан. Я почти забыла про нее. Племянница Герцогини; Эш был ее эскортом. Она узнала обо мне и Эше и сказала Герцогине. Благодаря ей, Эша бросили в темницу и почти убили. Злость поднимается к моему рту, горячая и горькая, как желчь.
— Это так странно, — говорит Эш. — Я знаю, что это ты, но ты не выглядишь, как ты. То есть я знаю злое лицо Вайолет, и это почти как… как видеть это выражение на незнакомце.