— Здесь скопилось столько отходов, что их уже невозможно было вычистить. И никто не захотел тут селиться.
Кроме Айка. Мне вспомнились его старомодные очки и паутина, покрывавшая голову. Я видела и более странных людей, но в нем было что-то «нездоровое», как говорила моя мать. Впрочем, она жила в мире, где понятия «здоровое» и «нездоровое» являлись главными критериями.
Мои же спутники, и прежде всего Даак, принадлежали к совершенно другому миру.
Как бы точнее описать его?
С одной стороны, импульсивный и иррациональный, а с другой… импульсивный и рациональный!
Я поспешно отогнала эти мысли и поглядела на Мэй. Мне по-прежнему хотелось расправиться с ней.
Мы оказались перед глухой стеной.
— Ну и где же твой лаз? — спросила я у Даака, оглядывая стену. Все кругом покрывала биомасса, и не было видно никаких отверстий.
— Наверху, — указал Даак. — Там есть окно.
— И как же ты сквозь него пролез?
Он поднял руки над головой.
— С трудом. Спорим, ты боялась, что я вас брошу?
— Еще чего!
Он тепло улыбнулся мне впервые за долгое время.
— Ладно, придется лезть. — Даак оторвал крылья от стоявшей неподалеку колымаги, я тоже отломала от нее здоровенный кусок металла.
Тис бы сошел с ума от такого кощунства.
Вспомнив о нем, я тут же захотела немедленно вернуться в Торли. Как было бы здорово сидеть сейчас в баре Хейна, жевать лапшу от Лю Чжоу, пить текилу, слушать разговор Тиса и Ибиса о мотоциклах.
Даак бросил крылья на грязь и встал на них.
— Перриш, ты понесешь Анну, а я — Мэй.
Все это смотрелось бы довольно забавно, если бы кругом не растекалась смертоносная слизь, если бы я не была в долгу перед своими спутниками, и если бы нам не предстояло пробраться сквозь эту стену.
В последний раз мы с Дааком проделывали столь же вопиющую глупость, пробираясь по трубам, заполненным ледяной водой.
Правда, теперь было немного лучше.
Мы перенесли женщин через покрытый биомассой участок, словно младенцев. Я добралась до стены первой. Даак двигался медленно, стараясь не забрызгать себя или Мэй. А та извивалась, будто снова собиралась броситься на меня.
При такой мысли у меня сдавило горло.
Наконец, они тяжело привалились к стене.
— Мэй, влезай ко мне на плечи, — приказал Даак.
Она проделала это так проворно, будто тренировалась каждый день, и спросила:
— А теперь что?
Балансируя на крыльях, Даак протянул ей кинжал.
— Взбирайся по стене. Только осторожно. Этот клинок острее всех, что тебе когда-либо попадались.
Мэй ткнула лезвием в биомассу и сказала:
— Она зарастает, едва ее прорежешь.
Я глухо заворчала от нетерпения.
Даак взглянул на Анну и тяжело вздохнул. Действие глюкозы уже кончилось, и теперь она дрожала, тихо всхлипывая.
— Перриш, может быть, тогда ты полезешь первой? — спросил Даак.
— А ты меня удержишь? — произнесла я с сомнением.
Он прикинул на глаз мой вес, потер свой раненый бок и сказал:
— Попытаюсь.
Мэй облегченно вздохнула и спрыгнула вниз.
Я с трудом взобралась ему на плечи. Он кряхтел от натуги под моей тяжестью, но все-таки сумел выпрямиться.
Было ясно, что ему долго не удержать меня. Я поняла, что лезвие нужно вращать, и тогда биомасса будет смыкаться не так быстро.
Проделав отверстие, в которое могли бы пройти мои плечи, я просунула туда руку и наткнулась на что-то твердое. Оказалось — оконная рама.
— Ага, я нашла проход! Подтолкни меня!
Я вцепилась в раму и полезла в дыру. А уже через мгновение упала на пол с той стороны окна.
Вскочила на ноги и огляделась в поисках воинов.
Никого. В тусклом янтарном свете виднелись только несколько сломанных стульев да обертки от еды.
А потом… потом меня неожиданно осенило.
Ведь я могу бросить своих спутников за стеной.
Но кого я сумею одурачить? Мэй все равно будет преследовать меня до конца жизни. И Даак тоже…
Ладно, никто не сможет обвинить меня в предательстве.
Я схватила сломанный стул и просунула его в окно. Никого не разглядела, но все же крикнула:
— Постарайтесь встать повыше. Я втяну вас!
Биомасса набилась мне в рот, и я закашлялась.
Выплюнув ее, я повторила попытку, расширяя отверстие кинжалом. Уже через несколько минут я разглядела нос Мэй.
Хоть бы век ее не видеть.
Вскоре появилось все лицо. Она изо всех сил вцепилась в стул. По подбородку стекала слюна.
— Лойл велел поторапливаться, — выдавила она.
Поторапливаться! А я что делаю, черт возьми?
Я дернула Мэй с такой силой, что она влетела в комнату, словно пробка. Затем я повторила процедуру и втащила Анну. Она растянулась рядом с Мэй, еще более измученная, чем прежде.