— Дороги небезопасны.
— Меченые хорошо поработали в Южном лесу — о стае четвертый год ни слуху, ни духу.
— Надолго ли?
— Не крути, дорогой Рекин, у тебя ведь есть связи с чужаками.
— Конечно, владетели Приграничья могут обогатиться от подобной торговли, но что получат такие бедные нордлэндцы, как я?
Бьерн понимающе кивнул головой:
— А разве не Рекин Лаудсвильский наследует благородному Фрэю? Я полагал, что беседую с владетелем замка Ингуальд.
Лицо Рекина сначала покраснело, потом побледнело:
— Есть и другие наследники.
— Я знаю только одного и пью сейчас за его здоровье.
— А Кристин?
— Разве женщина может удержать приграничный замок в смутные времена? В крайнем случае ей можно дать отступные и помочь вернуться на родину. Связь с меченым сделала эту особу непопулярной в нашем суровом краю.
— У нее есть сын.
— Меченым нет больше места на нашей земле, — жестко сказал Брандомский. — Я сам собираюсь предъявить права на замок, как один из ближайших родственников ярла Гольдульфа Хаарского.
Лаудсвильский даже привстал от удивления: до сих пор родство Бьерна с Гольдульфом было для него тайной, как, впрочем, и собственное родство с Фрэем Ингуальдским. Но кто станет обращать внимание на подобные мелочи в нынешней щекотливой ситуации. Кто удал, тот и взял.
— Ты прав, дорогой Бьерн. Нельзя допустить, чтобы меченые снова сели нам на шею. Но что скажет владетель Манарский? А ярл Грольф Агмундский?
— Ярлу Грольфу всегда нравился замок Хаар, хотя при жизни Тора Нидрасского он стеснялся говорить об этом вслух, — хитрая улыбка заиграла на губах Бьерна. — Что же касается Эйрика, то пусть сам решает, стоит ли ему ссориться с самыми могущественными владетелями края из-за меченого щенка.
— Я согласен, — решительно тряхнул поредевшими кудрями Рекин.
Брандомский вздохнул с облегчением, хотя в Рекине он почти не сомневался. Терять нищему владетелю было нечего, а в случае успеха ему доставался изрядный куш.
— Я хочу познакомить тебя кое с кем, — Лаудсвильский кивнул стоящему у дверей Хокану: — Скажи Хафтуру, пусть ведет чужака.
Брандомский с интересом взглянул на человека, приведенного Хоканом. Довольно рослый, с сумрачным не приметным лицом и чуть раскосыми глазами. Его вполне можно было принять за буржского торговца средней руки.
— Кюрджи, — представил его Рекин Лаудсвильский, — посланец Храма при сером ордене.
Чужак молча снял шляпу и поклонился. Бритый его череп не поражал красотой формы, но Бьерну на это было наплевать. Главное, что в этой дыне скрыто.
— Я слышал, — сказал Бьерн небрежно, — что Храм за интересован в торговле с Лэндом?
— Мы рады будем установить контакты с Приграничными владетелями, — голос чужака звучал хрипло. — Благородный Труффинн обещал нам помочь.
— Увы, — покачал головой Бьерн, — генерал ордена умер.
— Поэтому мы решили договориться с владетелями замков напрямую.
— Не так глупо, — Брандомский поощрительно улыбнулся чужаку, — но это потребует немалых средств.
— Нас не пугают расходы.
— С владетелями договориться можно, — задумчиво протянул Бьерн, — но, боюсь, вохры будут менее покладистыми.
— Все можно превозмочь, опираясь на силу Великого.
— Ты имеешь в виду огненные арбалеты? — встревожился Брандомский.
Как бы ненароком ни впустить в собственный дом силу, от которой потом не избавиться. На чужой кусок у всякого рот до ушей растягивается. Начнут с торговли, вынюхают все ходы-выходы, а потом ударят врасплох так, что из благородных владетелей полетят пух и перья.
— Священное оружие Храма не может быть использовано за пределами наших земель.
— Однако мы уже имели возможность с ним познакомиться.
— Это была ошибка посвященного Чирса, но он ее исправил и прощен Великим.
Судя по всему, это именно Храм разделался с мечеными, и, наверное, им следует сказать за это спасибо, но кто даст гарантию, что чужаки не проделают нечто подобное и с владетелями. Опасные союзники, прямо нужно сказать. Но, с другой стороны, сидеть сложа руки, когда весь мир вокруг зашевелился, тоже довольно глупо. К. тому же, если эти люди способны покорить Лэнд силой, то зачем им вести переговоры?
— Что нужно от нас Храму?
— Безопасный проход по землям Приграничья наших торговых караванов. Безопасный, но не бесплатный.
— Вы могли бы обеспечить свои интересы силой.
— Купить гораздо дешевле.
В этом чужак был прав. Но в любом случае Храму нужен сильный человек в Приграничье, с которым можно договориться и на веское слово которого можно положиться. У Бьерна есть шансы стать именно таким человеком и заручиться поддержкой Храма, не впрямую конечно, а через того же Рекина, скажем. У Лаудсвильского репутация и без того подмоченная, так что грязной воды он уже не боится. Не прогадать бы только. А то ведь запросто можно вернуться из этого похода за шерстью стриженным наголо.
— Что еще?
— Мы собираемся построить крепость на землях духов для защиты караванных путей от стаи, и здесь без вашей помощи нам не обойтись.
— И какой гарнизон вы собираетесь там разместить?
— Пятьсот человек, я думаю, будет достаточно.
Брандомский покосился на Лаудсвильского, но тот сделал вид, что не заметил его вопрошающего взгляда. — Хорошо, — вздохнул Бьерн, — я согласен.
Глава 13
ВЕРОЛОМСТВО
Маэларский с недоумением посматривал на владетеля Лаудсвильского, не понимая, за каким чертом нордлэндскую лису занесло в Ожский замок. Однако неприязнь, столь явно обозначенная на лице благородного Эйрика, не смутила Рекина.
— Вот и еще один замок осиротел, — сказал он, печально оглядывая стены.
— У Тора остался сын, — напомнил Эйрик. Лаудсвильский с готовностью кивнул головой:
— Конечно, но смерть Тора Нидрасского — это большая потеря для Приграничья и всего Лэнда.
Уж этот наверняка сильно огорчился — Маэларский едва не выругался прямо в лицо любезному владетелю, но в последний момент сдержался.
— Что привело владетеля Лаудсвильского в Ожский замок? — не слишком любезно спросил Эйрик, которого печальный вид Рекина стал не на шутку раздражать.
— Увы, все те же трагические события, дорогой друг. Кристин Ингуальдская, как я слышал, возвратилась в родные края.
Маэларский пожал плечами, не совсем уловив, какое отношение к этому имеет незваный гость.
— Не забывай, владетель, что я хоть и дальний, но все же родственник несчастного Фрэя, и мне небезразлична судьба его вдовы, с которой мы были дружны в прошлые, увы, куда более счастливые времена.
О родстве Лаудсвильского с благородным Фрэем Эйрик слышал впервые и только усмехнулся про себя по этому поводу, но Рекин действительно подолгу живал в Ингуальде, и кто знает, какие отношения связывают его с Кристин.
— Быть может, моя помощь будет не лишней.
— У Кристин Ингуальдской остались земли, замок и друзья, которые помогут ей удержать его, — лицо Маэларского расплылось в широкой улыбке. — Впрочем, благородная дама, я полагаю, не откажется от встречи со старым знакомым.
Лаудсвильский благодарно кивнул. Маэларский указал ему на свободное кресло, решив, что от назойливого владетеля избавиться будет не так-то просто.
— Я слышал, что Брандомский заявил о своих правах на Ожский замок.
— У замка есть законный хозяин, — отрезал Эйрик. — Бьерн поторопился.
Рекин сочувственно вздохнул:
— У Брандомского всегда были длинные руки и короткая совесть.
Маэларский недоверчиво покосился на гостя. Знай он эту серую змею немного поменьше, наверняка поверил бы ему, уж очень искренним сочувствием светилось некрасивое лицо Лаудсвильского.
— Человек я одинокий и небогатый, но готов помочь родственнице, попавшей в беду.
Маэларский решил, что Рекин приехал свататься, и едва не расхохотался от собственной догадки — ну, Лаудсвильский, ну, хват. Впрочем, Ингуальд действительно лакомый кусок, и, надо полагать, недостатка в женихах у Кристин не будет. Рекин как всегда почуял добычу раньше остальных. Маэларский не пожелал бы Кристин такого мужа, но решать придется ей самой, а кто поймет сердце женщины, дважды овдовевшей за столь короткий срок.